Ни о чём не думая, в одну секунду Милье рванул к двери и, раскрыв её с разбегу, ловко выпрыгнул на улицу, на свободу. Тут же капли дождя забарабанили по его неприкрытой голове, но Леонард этого как будто и не почувствовал. Опрометью он помчался к ближайшей подворотне.

— Эй! — донёсся до него голос одного из тюремщиков. — Эй, он же уходит!

— Стреляй по нему, Чак! — заорал его коллега. — Он же уйдёт — нам яйца оторвут! Стреляй! СТРЕЛЯЙ!!!

Заряды лазера просвистели где-то над головой Леонарда, но тот просто с заячьей прытью преодолел несколько метров и свернул в одну из подворотен. О, а вот здесь-то чтобы затеряться был большой простор, много возможностей! Попробуйте теперь найти Милье, который каждый закоулок в Хротцбере знает!

Леонарду оставалось только одно.

Бежать.

Бежать прочь от бесконечных тюрем, что его ждали.

Бежать прочь от справедливых и несправедливых обвинений, бросаемых в его адрес.

Бежать прочь от этой проклятой, вселенской несправедливости.

Бежать...

Бежать...

Бежать!!!

Француз с улыбкой укусил куриную ногу. Сегодня его обеденный стол был уставлен едой в два раза больше, чем обычно. Также на нём стоял огромный фужер водки. Толстяк праздновал, и праздновать ему было что.

Ну, начнём с того, что Адольф, главный враг Француза последних лет, мёртв. Причём мёртв благодаря его, Француза, хитрому плану. А тот, кто исполнил в этом убийстве главную роль (Грэг Рэзод, если кто не понял)... ну... Скажем так, разошёлся на сувениры. У кого-то из скинхедов теперь его ухо, у кого-то глаз, у кого-то почка... Короче, парень соберётся теперь очень не скоро!

Француз усмехнулся собственному каламбуру. Да, собраться Грэгу будет воистину сложно!

Конечно, немного обидно, что толстяку пришлось лишится миллиона с лишним... Деньги бесследно канули в лету вместе с Рэзодом. Ведь Француз действительно выплатил ему полную сумму, без обмана! Как и дал ему то, чего он достоин! Пусть хоть кто-нибудь попробует упрекнуть официального представителя корпорации «Техно» в Хротцбере после этого во лжи! Всё по чести!

Но с другой стороны... Ну вот потерял Француз свой миллион — ну так, ей-богу, и что? Как будто у него денег мало! Как будто он нищий! Как будто у него этих миллионов не хватает! А потерять всего один миллион ради того, чтобы убить Адольфа — Господи, да это ж сущие копейки отдать за достижение настолько великой цели! Насколько Француз помнил, никогда победа над представителем конкурирующей корпорации не давалась ему так дёшево...

Да, конечно, на смену Адольфу скоро придёт новый фюрер, это бесспорно. Свято место пусто не бывает, верно подмечено. И совершенно неизвестно, как этот новый фюрер себя поведёт — станет ли он новым Адольфом, новой занозой в заднице, или же будет поумнее и посговорчивее своего предшественника — это всё покажет лишь время. Ну а пока...

Француз взял в руки фужер водки. Пока надо праздновать свою большую и такую важную победу. Что стоит победа без её празднования?

И толстяк принялся пить водку прямо с горла фужера.

Агата Шпац и Дэн Столз летели на байке, подаренным им старым Хейтером, по ночным дорогам. Девушка сидела за рулём, а парень с его больной ногой расположился за её спиной. Они то и дело настороженно оглядывались по сторонам, смотрели, нет ли где-то поблизости людей в белых одеждах несущие им нечто хуже, чем сама смерть.

Они просто не знали.

Не знали, что Найтон Дриксон, пославший людей «Майтвилла» на их поиски больше не имел абсолютно никакого веса в этой организации.

Не знали, что признания Алистера Смулза (теперь уже более известного, как Лукаса Фрейзера) о том, что он убил Генри Дриксона, уже облетели весь город; об этом уже знал чуть ли не каждый.

Не знали, что нынешний официальный представитель корпорации «Майтвилл» Кир Буллок снял с них все обвинения, равно как и отменив их постоянное преследование.

Агата Шпац и Дэн Столз, прижавшись друг к другу, словно голубки, на огромной скорости покидали ночной Хротцбер.

Как раз в тот момент, когда им здесь больше ничего и не грозило...

Мак Грейн гордо восседал в своём кабинете, наслаждаясь свежей кровью девственницы. Дождь нещадно тарабанил по карнизу; гром грохотал в свои небесные литавры; сверкали ослепляющие молнии; всё это особо не заботило вампира. Сейчас все его мысли были сосредоточены на его маленькой победе: убийстве Адольфа. Да, он, конечно, по факту даже и руки не приложил к этому происшествию, но...

Но тем слаще был его триумф!

Элиот прекрасно понимал, что Адольфа прикончил Француз; это, без сомнения, и радовало. Неверные сами начали перебивать друг друга, Мак Грейну даже и делать ничего не пришлось. А если учесть, что фюрера своими руками прибил его же скинхед (пусть и с подачи Француза), то триумф вампира был ещё больше!

«Да, не зря, не зря, конечно, моё начальство дало мне указания не вмешиваться в этот конфликт! — подумал Элиот с холодной улыбкой. — Эти неверные и вправду сами себя убивают! Даже не то, что с разных корпораций — подчинённый убивает своего главаря! Действительно, мне и делать ничего не придётся, просто добить потом того, кто останется в живых — и я буду победителем!»

Мак Грейн отхлебнул ещё крови из своей чаши. Адольф, Генри Дриксон — все его враги один за другим покидали этот свет. И что-то подсказывало вампиру, что Адольф будет далеко не последним в этом списке...

Железная леди стояла в кабинете Барса. Прямо перед ней восседал в своём кресле сам Король кошек, слегка помахивая своим хвостом. Дороти прекрасно знало язык кошек. Такое покачивание означало ни что иное, как крайнюю заинтересованность.

— Итак, леди Янсен! — промурлыкал кот. — Вы работаете на нашу корпорацию уже восемь лет, и за это время, надо сказать, добились немалых успехов! Из простого сотрудника вы стали настоящим главой отдела управления — это ли не показатель настоящей цепкости, работоспособности, смекалки, наконец?