За те короткие пару недель, что он отрывался на Фельдских островах, Найтон умудрился спустить почти что все свои (а, точнее, отцовские) деньги. Он сорил деньгами направо и налево, покупая самые дорогие яхты, снимая самых дорогих девах, и останавливаясь в самых роскошных номерах, некоторые из которых он вообще покупал, а не снимал на ночь... Да что там! Бывали моменты, когда он, пьяный от секса и дорогущего алкоголя, покупал отель целиком!

Конечно! Ведь он рассчитывал, безоговорочно надеялся на то, что его утвердят на место погибшего папаши, и деньги вновь польются к нему рекой! И вот — такой удар! Киру, этому предателю, этому Иуде дали это место, законное место Найтона вместо него! И даже ведь нельзя обвинить в том, что Кир подсидел его — Дриксон, получается, сам вывел его в короли!

Нет, нельзя сказать, что денег у Найтона не осталось совсем. Миллион он всё-таки сэкономил, но...

Но что ему с этого миллиона? Это для какого-нибудь представителя среднего класса в Хротцбере такие деньги могут показаться каким-то нереальным богатством; Дриксону же, привыкшему жить, что называется, на широкую ногу, эти деньги были сущими копейками. Придётся менять весь свой образ жизни, экономить на всём, во всём себе отказывать...

Или покончить со всем этим. Он ведь даже работу себе не сможет найти нормальную — высшее образование у него, конечно, было, но оно было реально куплено. И куда ему дальше идти? На стройку? Вместе с пропитыми пьяницами и роботами-андроидами?

Нет, он не мог на это согласиться. А значит, выход у него только один. Нажать сейчас на курок. Лазерный заряд вылетит из ствола и пробьёт ему череп, в одну секунду избавив его от предстоящих страданий и унижений.

Иначе нельзя. Нельзя, Найтон, сказал он сам себе. Надо сделать всё быстро. Покончить с этим на счёт три.

Раз...

Два...

Три!!!

Найтон Дриксон истошно заорал, а пистолет полетел в противоположную от него сторону. Нет! Он не может! Вот так предречь свою собственную судьбу — нет, нет, нет!

«Господи, что же мне делать? — сокрушённо подумал Дриксон. — Я обнищал! Никто мне не поможет! И я ведь даже покончить с собой не могу, как уважающий себя человек! Господи, за что мне всё это? За что?!!»

Найтон Дриксон сидел в своей комнате и, рыдая навзрыд, просто сотрясаясь от слёз, глядел на валяющийся в дальнем углу лазерный пистолет...

Холодные капли Хротцберского дождя обжигали своими поцелуями лицо Грэга Рэзода. Скинхед (бывший теперь уже скинхед, бывший) ожидал встречу с Французом, которую тот назначил в этом тёмном, Богом забытом переулке. Конечно, такой выбор был вполне оправдан: не в Центральном же парке толстяку отдавать Грэгу ту сумму, которая ему полагается за убийство фюрера! Только вот... Француз опаздывал уже примерно на полчаса. Сколько же его можно ещё ждать?

И едва эта мысль пришла в голову Рэзода, как перед переулком остановился чёрный автомобиль, откуда не без труда вылез его, так сказать, работодатель. Никакого зонта при нём не было; лишь небольшая чёрная шляпа покрывала его круглую голову, защищая от дождя. В руках у Француза был внушительных размеров кейс. Толстяк цинично улыбнулся и двинулся к Грэгу, по дороге наступив своими дорогущими туфлями в большую лужу.

Рэзод улыбнулся также. Да, Француз, похоже, всё-таки не обманул его в их договоре. Вот он, пожалуйста, несёт его премию на блюдечке с голубой каёмочкой! Не зря Грэг пошёл за ним, ох, не зря!..

Толстяк в это время становился всё ближе.

— Вот за что я ненавижу Хротцбер, так это за его бескрайние лужи! — сказал он, вперевалочку подходя к Рэзоду. — Постоянно после того, как погуляю по такой вот погоде, у меня туфли такие грязные становятся, что просто ужас! А ведь их же теперь так просто не очистишь — роботы этого, к великому сожалению, не умеют! Подумать только! Андроидов научили подметать улицы, работать на стройке — даже баки с мусором разгружать! Но вот вбить в их голову алгоритм чистки обуви так никому и не удалось! Приходится нанимать отдельного человека — не самому же мне себе обувь чистить, в конце концов!

— Э... Деньги! — немного робко проговорил Грэг. — Как насчёт денег, Француз?

— О, вот это я люблю! — сказал Француз. — Деловой подход, сразу к деньгам! Правильно, Грэг, так и надо! Вот держи! — протянул он убийце фюрера кейс. — Здесь ровно столько, сколько тебе и положено. Можешь пересчитать, если захочешь, и если обнаружится, что я хоть один цент не доложил...

Толстяк пожал плечами. Мол, всё возмещу.

Рэзод с замиранием сердца взял в руки кейс. Подумать только, миллион двести тысяч! Господи, да ему даже в прекрасных снах такие деньжищи даже не снились! И вот они, прямо перед ним!

Грэг раскрыл кейс. Да-да, вот они, эти деньги, это целое состояние! Святые угодники, да что ж ему делать с такой-то суммой? Ему ж этого на всю жизнь хва...

— Это ещё не всё! — продолжил говорить Француз. — Помнишь, monami, я тебе говорил, что ты получишь то, чего достоин? Так вот, это случится буквально с минуты на минуту. Тем более, что... А, вот и они! — толстяк махнул рукой в сторону приближающихся с другого конца улицы людей. — Во время прибыли, как я и рассчитал!

Рэзод с тревогой в глазах обернулся. Было что-то такое в словах Француза, что внушало ему настоящую, реальную угрозу...

И эти подозрения не были беспочвенными. Когда Грэг обернулся, чтобы посмотреть на тех, кто приближался к нему с другого края улицы, то увидел...

Скинхедов. Своих братьев.

Бывших братьев.

Их было много.

И они неумолимо приближались.

Грэг резко обернулся в сторону Француза. Тот уже спокойно садился в свою машину, собираясь отъезжать прочь.

— Ты получишь то, чего достоин! — с насмешливой ухмылкой крикнул он. — А ты же у нас помнишь, чего достоин скинхед, предавший своих собратьев?

И машина с хохочущим Французом двинулась прочь.

«Что? — пронеслось в голове у Рэзода. — Чего достоин тот, кто предал... Нет-нет-нет-нет, со мной такого не произойдёт! Такого не будет никогда! Нет!