Симон, стоя у рабочего телефона и держа трубку у груди, позвала Вик к себе:

— Виктория, тут тебя просит некто сержант Одли. Говорит, очень важно.

Сердце ухнуло куда-то в пятки — первой мыслью было, что что-то случилось с Эваном… Второй — то, что Брок не усидел дома и опять куда-то влип. Верной оказалась вторая. Одли буквально взмолился:

— Вики, солнышко, девочка, приезжай в Управление — у Брока срыв. Только ты и спасешь — его уже и кофе не спас.

— Сейчас буду, — вздохнула Вик — все равно с Университетом была плохая идея, проще по поводу печати обратиться к отцу Маркусу. Он был в Карфе, быть может, что-то знает о руне.

Глава 34 Вести с родины

Брок нашелся в гулком пустом помещении на первом этаже, оборудованном под зал для тренировок. Тут были новомодные тренажеры с гирями, шагоходы, навроде тех, что применялись раньше в тюрьмах для выработки электричества, даже паровая дорожка для бега и два ринга для бокса. Вдоль побеленных стен стояли низкие скамейки и полки со спортинвентарем.

Брок, раздевшись по пояс, в серых классических брюках, даже не поменяв обувь, мрачно бил боксерский мешок голыми руками. Удар левой прямо в корпус. Быстрый повтор удара. И добивающий правой — под челюсть невидимому врагу. Вик узнала связку — джеб, джеб и хук справа. Снова, снова и снова, костяшки пальцев уже рассекло, но Брока это не волновало. Он опять пытался кого-то уничтожить. Наверное, кого-то из подвала Особого управления.

— Брок… — Вик замерла в дверях тренировочного зала, провонявшего резиной, потом и тальком. Мужчина её то ли не услышал, то ли проигнорировал, продолжая сражаться с боксерским мешком, полным песка. Вик вздохнула и направилась к Броку. Каблуки её ботинок громко стучали, конкурируя с глухими ударами кулаков по мешку.

— Брок, — снова мягко повторила Вик, замирая рядом с мужчиной. Она не знала, чем может ему помочь — общего эфира не было, а другие способы в их мире под запретом.

Брок все же прекратил бой, поймал руками тяжелый мешок, уперся лбом в него:

— Дай догадаюсь… Одли попросил?

Вик еле слышно сказала, чтобы не нарушать царящую тут тишину, разбиваемую только тяжелым дыханием Брока:

— Нет. Я искала прицельно тебя. — Серж настоятельно просил не выдавать его.

Брок медленно развернулся к Вик, складывая руки на груди. В глаза смотреть он отказывался:

— Слушаю.

Вик захотелось обнять его — до того он походил на побитого, несчастного щенка, только нельзя же. Небеса, и почему их мир так странен и нелеп, когда дорогого тебе человека ты не в состоянии утешить, потому что это неприлично?

— Что случилось, Брок?

Он отрицательно качнул головой:

— Неважно.

У Вик перехватило дыхание, рассказывать ему сейчас, что на нем блокирующая эфир печать, было глупо и совсем несвоевременно.

— Брок, и все же…

Он взмахнул рукой в сторону подслеповатого, давно немытого окна, словно это все объясняло. Вик обернулась, замечая, что на обшарпанном подоконнике лежат два конверта.

Брок подсказал:

— Вскрытый конверт. — Он развернулся к боксёрскому мешку и, пока Вик шла до окна, снова принялся с остервенением кого-то добивать. Глухие удары и громкое дыхание Брока гулко раздавались в пустом помещении. Запах крови усилился — мужчина не жалел себя. Знать бы еще, кого он убивает или… За что он себя наказывает. Вик отдавала себе отчет, что с Броком второй вариант был более жизнеспособным.

Вик, заметив огромный еще невскрытый пакет там же на подоконнике, не стала его трогать, а послушно достала письмо из грубо надорванного конверта и принялась читать.

«Сим письмом извещаем лера Брока Мюрая де Фор в том, что его невеста лера Элизабет Агнес Клер де Бернье погибла 29 снеженя 2913 года в окрестностях города Арс-де-Гра во время штурма города.»

Дальше Вик читать не стала — там шли привычные извинения и прочая словесная мишура, которая, считается, должна притушить боль от потери. Только никаким словам, тем более казенным, не закрыть дыру в груди, которая возникает от потери близкого. Вик осторожно сложила письмо в конверт. Шуршание бумаги выдало её.

Брок прекратил молотить мешок и вновь прислонился в нему лбом:

— И вот кто я после этого?!

Вик положила конверт обратно на подоконник и ответила невпопад:

— Ты не виноват в случившемся.

— Кто я после этого?! — Гулкое эхо принялось носиться на залу, и гораздо тише Брок добавил: — Я хотел мира…

— Не ты начал войну.

Брок выпрямился и посмотрел на Вик:

— Но я её не остановил. Я должен был. Я все делал именно для этого.

Вик напомнила:

— Если кто и виноват в случившемся, то я. Не полезла бы к Полли…

— При чем тут это?

— А причем тут ты? — парировала Вик. — Ты не начинал войну.

Брок молча развернулся к мешку и вновь принялся отрабатывать удары. Вик поняла, с кем же он все же воюет — с самим собой. Потому и перчаток нет. Вот же глупыш…

Она ответила на его первый вопрос:

— Ты по-прежнему человек. Мужчина. Офицер и лер. Тот, кого я уважаю, и на кого я всегда могу положиться.

Брок глухо возразил, продолжая глупое избиение самого себя:

— Я не защитил её. Я должен был защитить свою невесту…

Вик подошла к Броку и напомнила очевидный факт:

— Ты её даже никогда не видел.

— И что с того? — Брок прекратил наносить удары, разворачивая к Вик, и тяжелый мешок по инерции толкнул его в бок, чуть не заваливая на пол. Брок еле удержал равновесие. — И что с того, Вики? Зачем я вообще сейчас живу. Справедливее было, если бы я так и остался в том подвале, если бы меня все же расстреляли. Это было бы правильно — я сильно сглупил.

— Это бы не вернуло ей жизнь, — отрезала Вик.

Брок уперся взглядом в носки ботинок, а глаза при этом были больные, колючие.

— Ты, наверное, не знаешь… Войну начала Верния.

Вик оборвала его:

— Это говорит Тальма. Что было на самом деле — мало кто знает, и, если знает правду, то молчит. Потому что это выгодно. Брок, ты ни в чем не виноват.

Дверь со скрипом открылась — на пороге стоял в расстегнутом мундире Эван. В руках у него было три огромных кружки. Судя по горькому аромату, перебивающему витавший в воздухе запашок пота, это был кофе.

Брок прищурился и снова спросил:

— Одли?

Эван приподнял бровь: