– А вот это уже было обидно... – он состроил оскорблённое лицо. – Чтобы ты знала, у слова «отпрыск» отрицательная коннотация[1]. Отпрыск – это как результат чьего-то прысканья.

– Ну, если задуматься... – поддела его я, зная, что тема отца для него болезненная.

– Ах, ты так?! – и Аристарх, со скрипом отодвинув стул, ушёл, оставив на столе недоеденную кулебяку. Как будто она и впрямь была бякой!

С тех пор кулебяки я не пеку, как-то не хочется.

***

Утром, когда мы отправились в путь, мой организм решил, что вчерашнего пира было мало, и надо продолжить банкет, пока влезает.

Всю дорогу я смотрела на хмурого Гедеона и закладывала мясные пирожки в рот.

Разговаривать моему возлюбленному тоже не хотелось, я с трудом вытянула из него несколько фраз:

– Гедеон, что ответил твой брат, когда ты спросил про брачный договор?

– Что это не моё дело.

– А как на это отреагировал твой отец?

– Грозится отлучить Родерика от престола.

– М-да...

– Род выставил у дверей стражу, которая пускает к нему в кабинет только отца и Присциллу.

– А её зачем?

– Мне это тоже кажется странным, – задумчиво произнёс он и погрузился в свои невесёлые мысли, невидящим взглядом, уставившись в окно.

А вечером...

Я никак не ожидала, что нас во дворце будут встречать не только король Роисса Барнабас с королевой Присциллой, но и мой папашка с Тео (Нотеша с Каролиной занемогли с дороги, ну, или готовились к скорому торжеству).

А я... Я была максимально целеустремлена в обитель покоя и единения с природой, ибо все мы люди со своими потребностями и нуждами. Иногда неотложными нуждами!

Акульи какули, ну, почему же это случилось со мной именно сейчас?!

– Здрасьте, здрасьте, – я всем торопливо покивала. – Извините, мне пора! Дела, дела, всё, убегаю! – и я сорвалась на спринтерский забег.

Догонять меня не стали, лишь мачеха Гедеона, не скрываясь, кривила лицо, глядя на меня.

Ух, не подружимся с мегерой!

***

Так как Гедеон остался выгораживать меня перед родственниками, обратно, довольная и умиротворённая, я возвращалась одна. Идти, если честно, не хотелось, но настрой жениха меня откровенно пугал.

Прогуливаясь по галерее близ большого приёмного зала, я заметила, что портрет нынешней королевы висит кривовато. Вроде с одного угла смотришь – нормально, а с другого – аж бесит!

Дворецкого рядом не оказалось. Да и вообще никого. Гедеона ради такой ерунды звать мне не хотелось.

Пока никого нет, я взялась обеими руками за массивную раму и чуть приподняла, чтобы выровнять баланс. А картина – трынь! – и снялась с держателя!

Бандура полтора метра в ширину и два в высоту прямо-таки прыгнула мне на руки!

Офигевшая от недюжинного веса картины, я отшатнулась назад и возопила о происшествии на весь дворец.

Увы. То ли народ от меня разбежался, то ли Гедеон запретил слугам подходить ко мне...

Портрет завалился на меня, а я поняла, что всё. Аут. Сейчас меня придавит.

Тьфу! Да пусть бы несчастный портрет хоть вверх ногами висел! Хоть мыши в нём устроили гнездо! Хоть усы с бородой пририсовали королеве! Чего же я-то полезла? Где были мои мозги?

Мой возлюбленный застал меня уныло сидящей на полу. Портрет, падая, треснул мне полотном по голове и нанизался на неё. Плечи ещё каким-то чудом удерживали тяжесть, но уже грозились сложиться параллельно позвоночнику. Загривок болел так, будто горб вернулся и теперь мстит за избавление от него.

– Гедео-о-он... Спаси-и-и... – жалобно простонала я.

Только он успел меня высвободить, как явилась хозяйка испорченного портрета и воззрилась на меня, как на таракана-русака, посягнувшего на её любимый кексик.

– Ты-ы-ы!

– Простите, я хотела только поправить её... – покаялась я.

– Ты мне за всё запл... – она осеклась, краем глаза заметив приближение супруга, и сказала другое: – Я это просто так не оставлю! – и она вернулась в зал.

А мне... Мне так обидно стало! Подумаешь, портрет! Да у них есть сотня его точных копий!

«Ишь, фифа какая! Да чтоб у тебя в туфле всегда была колючая соринка!» – в сердцах пожелала я, а голубое облачко тут как тут!

Упс...

Королева, шагавшая прочь, оступилась, обернулась на меня, ещё раз уничтожила меня взглядом и зашагала дальше, вся такая красивая и... с соринкой в туфле!

____________________

[1] Отрицательная коннотация – это слово, характеризующее вещь или литературного героя в негативном ключе.

Стоит ли говорить, что встреча монарших особ прошла без меня? Уверена, мегерам-королевам и без меня нашлось, о чём поговорить.

На этот раз Гедеон сопроводил меня обратно в покои и остался со мной.

– Жу, постарайся своим поведением не распалять гнев Присциллы.

– Да я помочь хотела!

– Понимаю. И всё же.

«Врежь ему. Он меня бесит!» – проворчала Вторая.

Я тоже бесилась, но немножко по другому поводу: мне зверски хотелось ЕСТЬ! Это крайне странно, но мой организм, который за милу душу сточил два с лишним кило не самых диетических пирогов, снова сходил с ума от неистового голода.

Что это со мной?

Надо обдумать это и опровергнуть самые напрашивающиеся предположения. Первое: я не беременна, абсолютно точно. Мужик мой в период печали абсолютно фригиден. Если бы не знала про его брата, решила бы, что он ко мне остыл.

Второе: может, меня отравили ядом, который заставляет жертву чревоугодничать, пока она не лопнет от переедания? Тут у меня нет опровержения. Надо проверить эту теорию.

Третье: моя магия растёт, и организму нужно больше энергии, чтобы её обуздать. Теория тоже нуждается в доказательстве.

Четвёртое: это моя естественная реакция на стресс, что вполне вероятно.

– А кормить сегодня будут? – поинтересовалась я у жениха.

– Из осторожности не быть отравленными нам придётся самим идти на кухню, – отозвался он.

– Хоть на край света, лишь бы там покормили!

И мы пошли.

Хорошо, что я взяла с собой Гедеона. На обратном пути он нёс корзину со снедью, которая весила килограммов десять.

Конечно, к тому моменту, как мы вернулись в мои покои, весу поубавилось, так как я усердно облегчала Гедеону ношу, поедая по дороге божественно вкусные тарталетки, но даже такими темпами мне хватит запасов до утра.

– Жу, ты нормально себя чувствуешь? – заподозрил неладное мой возлюбленный.

– Это фмотвя ф какой фтовоны пофмответь! – не отрываясь от лакомства, ответила я.

–