— Вы больше его не увидите, — сообщила Джастина Лайла. — И о похоронах заботиться не придется.

— Это хорошая новость, — кивнула Андромеда. — Спасибо за чай и приятную беседу. Я, пожалуй, поспешу домой. Столько всего нужно сделать теперь.

Когда вдова Тонкс проходила через двор к ограде мэнора, чтобы за ней аппарировать домой, она не смотрела назад, где в окне башни ей интенсивно махала руками и что-то беззвучно кричала девушка похожая на неё. Сестры Роули посчитали постоянную смену внешности неприличной для супруги главы рода, и надели на нее артефакт, блокирующий метаморфизм. Торфинну в первую брачную ночь все время казалось, что он занимается любовью с Беллатрикс: его супруга была очень похожа на нее по внешности и по темпераменту, пытаясь сопротивляться воле Магии, приветствующей многократное единение супругов и зачатие детей. Но куда там обычной полукровке. Род Роули очень нуждался в наследнике, и молодая леди понесла в первый же день брака. Все было, как она планировала. За исключением того, что она стала младшей супругой и ей запрещалось покидать Башню невест пока она не родит хотя бы двух наследников. Ни о каких интригах и планах в отношении наследства Блэк речи не шло.

***

Снова оказавшись дома Кройдоне, Андромеда задумалась, что же теперь ей делать. Было глупо надеяться, что Тёмный Лорд не узнает о зачатых с ней детях, а поскольку других у него не было, скорее всего, он захочет забрать этих. Нужно было бежать из Англии, если она хотела оставить детей себе. Денег у нее было совсем мало. Нужно было просить у кого-нибудь помощи. Леди Блэк-Поттер была добросердечна и щедра. Если она, Андромеда, предложит ввести этих детей в род, рассказав историю их появления, что гарантировало рождение сильных магов, для Блэков это будет хорошо.

Кто-то постучал в дверь. Наверное, одной из ее магловских соседок понадобились молоко или мука взаймы. Спокойно открыв дверь, она с ужасом увидела на своем крыльце Воландеморта вместе со страшным боевиком Долоховым. Видимо Темный Лорд решил прикончить ее, чтобы не плодить бастардов. Он сильно качнулся в сторону Андромеды, вероятно, собираясь покончить с ней голыми руками, но сияющий хищной улыбкой Долохов, удержал его на месте и сказал: — Доброго дня вам хозяюшка. А потом добавил какую-то фразу на русском языке, видимо родовое проклятье: — У вас товар, у нас купец.

Андромеда моментально выбросила вперед обе руки и произнесла фамильное проклятье Блэков, которое должно было оторвать врагам головы. Но, к сожалению, ведьма не была сильна в беспалочковой магии, и смогла только сбросить нежелательных гостей с крыльца.

Тони успел сгруппироваться, а вот Темный Лорд рухнул на двор как срубленный дуб, по всей вероятности, сильно ударившись затылком, так как потерял сознание.

— Что же вы так сразу кидаетесь проклятиями, мадам. Мы с вами даже близко не знакомы, — обиженно произнес Долохов, поднял своего сюзерена за подмышки и аппарировал со двора дома Тонксов.

***

Рон, которому до дел директора было как… в общем, абсолютно не интересно, сначала идти говорить с Дамблдором отказывался, но мать так разъярилась, что он решил не злить ее еще больше, от того, что он навестит портрет усопшего дедушки Альбуса, от него не убудет.

— Как я рад тебя видеть, мой мальчик! — расплылся в наидоброжелательнейшей улыбке Дамблдор. — Как твои дела?

Рон завис, пытаясь понять, что хочет от него услышать директор. Какие у него были дела? Дома сидел и ждал, когда, наконец, ему скажут что делать. Миссия, в которой он должен был участвовать с Грейнджер и Поттер, за отсутствием ведьм, очевидно, не состоится, а возвращаться в Хогвартс не хотелось.

— Ну, нормально всё, — ответил на его собственный взгляд очень обтекаемо Рон.

— Что-что? Прости, мальчик мой, что-то я не расслышал — подойди поближе и повтори.

Рональд Билиус без всякой задней мысли подошёл практически вплотную к портрету директора.

— Ой, Рон, у тебя на груди амулет?

— Да? — удивился юный волшебник, который не замечал совершенно, что у него что-то есть под рубашкой

Уизли быстро расстегнул пуговицы и увидел какой-то кулон из завитков, который намертво прилип к его груди.

— Что это за нахрен! — проворчал Рон, пытаясь оторвать от себя амулет, который совершенно не поддавался, а только причинял ему боль.

— Нет-нет, мальчик мой, так тебе его не снять! Посмотри на раму моего портрета — видишь, там есть выемка такой же формы? Подойди к ней совсем близко и амулет снимется сам собой!

Рон Уизли был импульсивным юношей и обдумыванием последствий своих поступков обычно себя не затруднял, потому он поступил, как велел портрет Дамблдора. И действительно, большой кулон оторвался от его тела и вложился в вырезы на раме, которые, как оказалось, полностью повторяли его форму. Шнурок же, на котором висел амулет, стал уменьшаться и притягивать Рона прямо к стеклу, за которым был портрет.

— Что происходит? — прохрипел Рон, когда шнурок впился ему в горло при попытке сопротивления.

— Не упрямиться, мальчик мой, опусти голову, — ласково пропел довольным голосом портрет директора, Уизли наклонился и лбом прижался к стеклу, внезапно осознав, что это никакие не стекло, а зеркало, так как в нём прекрасно отразились его испуганные глаза, которые тут же сменились такими же голубыми, но чужими.

Между глазами зазеркального Дамблдора и приникшего к поверхности зеркала Рона возникли световые каналы, которые не давали Рону ни отвести глаза, ни закрыть их, а всё его тело охватило оцепенение. По этим каналам ему в голову перекачивалась какая-то эфемерная субстанция. Она текла то тонкими красивыми переливающимися струйками, то проскакивала тёмными сгустками, которые делали юноше больно. Когда процесс завершился, тело Рона обессилено упало на пол. Он пролежал без памяти около пятнадцати минут, а затем встал и потянулся, сказав сам себе:

— Как же я соскучился по телу! А тем более — по молодому!

— Стоп, стоп! — ответил он себе же. — Что значит соскучился? Вы, вообще, кто?

— Как, мальчик мой? Ты что — остался здесь?

— Директор? Что значит остался? Это моё тело, я в нём живу. А вот вы здесь что делаете?

— Ты только что добровольно провёл обряд передачи мне своего тела. Так что давай засыпай, а я буду делать твою жизнь великой!

— С хе@@@ ли! Уматывайте сами из моего тела! Вы умерли, вас