— Больно? Это было лёгкое жалящее, а мог бы и круцио сам на себя наложить! Как давно у тебя был этот амулет?

— Понятия не имею — я вообще его не замечал.

— Скажи, у тебя не было провалов в памяти в последнее время, чтобы ты вдруг сознание потерял и не помнил, что с тобой было?

— На свадьбе Била и Чарли, в этот день ещё стрелка Перси отвалилась от часов, хотя на церемонии он был живой и здоровый, а вот на празднике его уже не было. Это было где-то неделю назад, или чуть больше.

— Это ужасно! Нарушены условия вселения, реципиент должен был носить медальон месяц!

— Это вы меня «реципентом» сейчас обозвали?

— Не злись, мальчик мой. Я придумаю, как изменить ситуацию.

— Дайте клятву, что не будете пытаться выселить меня из моего же тела, иначе я сейчас же пойду в Аврорат!

Представив, как Уизли приходит к аврорам и орёт, что в него вселился покойный Дамблдор, Альбус прекрасно понял, что его прямо оттуда заберут в Больницу Святого Мунго в отделение к Янусу Тики, где он и окончит свои дни, так как никто не сможет переубедить этого барана, что он в своём теле один.

— Хорошо, клянусь искать только способы покинуть твоё тело, а не занять его полностью.

— Ладно. Что-то мне нехорошо.

Глава 29. Прощай, Белла!

— Что за нуар в одежде? — спросила Ригель Кричера, подавшего «одеваться» траурный наряд леди Вальбурги, в котором она в молодости хоронила мать.

— Хозяюшка, призовите эльфийку, вы замужняя дама, негоже старому домовику вам прислуживать, — прохрустел домовик.

— Не уходи от темы! Зачем здесь этот похоронный шик!

Костюм действительно, как и все наряды «на выход» у Блэков, отличался богатой отделкой. Лиф был усыпан мелкими чёрными бриллиантами, а крошечная шляпка с вуалью была украшена тремя самыми дорогими в мире перьями разноклювой гуйи, иссиня-чёрного цвета со снежно-белыми кончиками, сколотыми брошью с крупным чёрным сапфиром, обладающим сильными магическими свойствами, в том числе способностью даровать духовное очищение, что было полезно почти всем представителям рода Блэк.

— Разве хозяюшка не собирается на похороны мисс Беллы? — уточнил домовик.

— Повторяю, зачем этот похоронный шик!

— О чём спорите? — осведомился Северус, появляясь в дверях в чёрной бархатной мантии, на левой стороне которой был приколот чёрный траурный знак из атласной ленты.

— Я не считаю правильным идти на похороны Беллатрикс Лестрейндж, — сказала Ригель.

— Ты же глава рода Блэк, а она до замужества тоже была Блэк, не прийти будет ошибкой, — спокойно пояснил Северус.

— Гарриет ненавидела Беллу. Она убила Сириуса Блэка, единственного близкого ей волшебника. Если бы она и пошла на её похороны, то только для того, чтобы плюнуть на гроб. А я? Сириус, каким бы он ни был, мой родной брат! Белла — его убийца! — возмутилась Ригель.

— Но ты сейчас в первую очередь — леди Блэк-Поттер и обязана присутствовать на церемонии прощания с девой рода, пусть и бывшей, даже если бы она перерезала всех твоих близких, — мрачно сообщил супруг. — Обещаю, мы уйдём, как только это станет возможным, и тебе не придется ничего говорить, я это сделаю за нас обоих, а ты дай слово вести себя сообразно леди.

— Хорошо. Плюну на гроб позднее, когда там никого не будет.

Северус вздохнул, кивнул и вышел из комнаты, чтобы не задерживать супругу с облачением в траурный наряд.

***

Андромеда Тонкс собиралась на церемонию прощания со своей сестрой. Она испытывала двойственные ощущения. С одной стороны, ей было очень жаль старшую сестру, ту, которой она была до того, как её накрыло безумие Блэков: яркую, живую, деятельную. С другой стороны, она испытывала облегчение, что той второй Беллы, которой она стала, начав служить Темному Лорду, а особенно той, в которую ведьма превратилась после Азкабана, больше нет.

Как у миссис Тонкс, у неё не было платьев того уровня, которое нужно было надеть сегодня. Но когда в девяносто втором году умер Сигнус Блэк III, её отец, мать прислала ей полный траурный наряд с густой вуалью, чтобы как можно меньше сплетников узнали её на церемонии прощания. В него-то Андромеда облачилась сегодня, сменив вуаль на более прозрачную, так как сегодня не собиралась скрывать свою личность.

Она сегодня была хороша собой и ошеломительно напоминала покойную. Пусть все вздрогнут, когда она появится, и подумают, что дух Беллы сам явился на свои похороны.

***

Персиваль Рудольфус Лестрейндж-Прюэтт очень волновался с раннего утра. Сегодня он первый раз предстанет почти перед всем высшим обществом Магической Британии в качестве сына Рудольфуса и наследника двух родов: Лестрейнджей и Прюэттов. На церемонию прощания приглашены не только традиционно тёмные рода, но и нейтральные и даже светлые, с которыми Лестрейнджи или Блэки были в родстве или имели какие-то общие дела.

Само собой, был зван лорд Прюэтт, который был женат на Лукреции Блэк, а теперь ещё и являлся вторым дедом Перси. Ожидалось присутствие правнука Каллидоры Блэк— Невилла Лонгботтома, которого, скорее всего, будет сопровождать старуха Августа. Ждали Макмилланов, чья дочь рода Мелания была матерью Ориона Блэка. Должны были быть Бёрки, так как бабушкой действующего лорда Бёрка была Бельвина Блэк. И ещё, ещё, ещё… Блэки, казалось, были в родстве со всеми магическими родами Британии. Единственными довольно близкими родственниками, которых не пригласили, были Уизли. В этом мнения лордов Лестрейндж и Прюэтт полностью сошлись, хотя матерью Артура была Цедрелла Блэк, а Молли — родная дочь лорда Прюэтта и Лукреции Блэк. Эту семью видеть на прощании не хотел никто. Персиваль этому был только рад.

Перед выходом он ещё раз посмотрел на себя в зеркало. После ритуалов каждая черта его лица изменилась не сильно, но в их общем сочетании оно приобрело аристократическую утонченность. Тусклая рыжь Уизли сменилась на яркую медь с огненными всполохами, как у его родного отца. Можно сказать, что Перси стал красавчиком, а учитывая его нынешний статус наследника двух родов, он одномоментно превратился в одного из самых завидных женихов Магической Британии. Поправив и так идеально сидевшие на пальцах кольца наследника Лестрейндж и Прюэтт, Персиваль направился к двери. Пора.

***

«Сдержанные» было подходящим словом для описания похорон в поместье Лестрейнджей. Сдержанной была скорбь на лицах супруга покойной, его отца, брата, обретённого