Хэлла всхлипнула и закивала. Это она. Такая, какой Хэлла ее помнила. Счастливая и живая. Тело снова начало трясти, зубы постукивали, а слезы струились по лицу. Рие бережно убрал рисунок в сторону, подсаживаясь ближе и притягивая Хэллу к себе. Она уткнулась ему в грудь, сжимая его рубашку и позволяя себе реветь навзрыд. Рие начал медленно покачиваться, ласково гладя ее спину и что-то нашептывая. Он говорил на другом языке.

– Je suis là[57], – нежный шепот разливался теплотой.

В какой-то момент окончательно истощенная переживаниями Хэлла просто на нем задремала. Проснулась она на удивление отдохнувшей, кажется, впервые с похорон Мальвы. После ванны она даже поняла, что в гардеробной добавилось одежды…

– Это что, жабо? – С мокрой головой, в халате и босая Хэлла остановилась в дверях гардеробной, держа перед собой кремовую блузку.

Рие, который снова что-то читал, поднял взгляд и ухмыльнулся:

– Oui. Jabot[58].

– В жизни такого не носила.

– Может, стоит попробовать?

Хэлла фыркнула, возвращаясь в глубь гардеробной. Она закрыла дверь, стянула халат и оглянулась к зеркалу. Всего за несколько дней она заметно похудела. Стоило выпрямиться, как показалась сквозь натянутую кожу клетка ребер. Надо же… Хэлла никогда не была худой, не была и спортивной. Она едва дотянула на сдачу нормативов по боевой магии. Ее проходили все без исключения, и сдать нужно было всем. Хэлла до сих пор с содроганием вспоминала то время, когда приходилось готовиться к аттестации. Это был не зачет и не экзамен, это было сложнее. Роза помогала, натаскивала. И тогда Хэлла удивлялась таким отточенным движениям и рефлексам старшей сестры, выучившейся на целительницу, только позже пришло понимание, что оставшихся в школе отлично вымуштровали…

Тяжело вздохнув, Хэлла принялась одеваться. Она надела эту ужасную блузку с жабо и вместо привычных уже брюк – длинную юбку. Стала похожа на девушку из приличной семьи… Забавно, учитывая, что Флауэрсы не такие уж и приличные…

Хэллу затошнило от собственной фамилии. Очередное напоминание об отце. Когда-то, еще в детстве, это была любимая мамина шутка, что она вышла за отца, потому что она ботаник и цветочная фамилия не могла не привлечь ее, как и традиция называть всех членов семьи в честь растений. А теперь…

Хэлла помотала головой. Нет уж! Прочь из головы! Кстати, о ней. Длинные сырые волосы уже начали пропитывать ткань, оставляя влажный след. Пришлось применить магию. Еще недавно для сушки волос не требовалось стараний, достаточно было прогреть руки и пару раз шепнуть заклинание. Теперь же приходилось корпеть над каждой прядкой. Раздраженная Хэлла вышла из гардеробной, решительно оглядываясь.

– Тут есть ножницы?

– Зачем? – Рие стоял у окна, глядя, как снова пошел снег, падавший медленно, почти сразу же тая.

– Мне нужно отрезать волосы. Зря я их опять отрастила, одно мучение с ними. Еще и прическу делать! Как я раньше с ними ходила?

Рие обернулся и на миг растерянно замер, уставившись на Хэллу так, будто увидел привидение. А затем мягко улыбнулся:

– Садись, – он выдвинул стул.

Хэлла опустилась на стул, следя, как Рие скрывается в гардеробной и возвращается с лентами для волос. По пути он захватил расческу. Хэлла сидела едва дыша. Она только и чувствовала, что движение зубчиков, а затем осторожное натяжение прядей. Где-то по краям поля зрения мелькали молочного цвета ленты.

– Готово! Tu es magnifique, ma femme fatale![59]

Хэлла не знала точно, что он сказал, но почему-то щеки у нее запекло. Какого Хадса! Она поднялась, подошла к зеркалу, глядя на румянец на бледном, припухшем от слез лице. У Рие был талант. Несколько кос со вплетенными лентами придерживали распущенные волосы, спадающие вниз. Несколько прядок были выпущены по бокам, делая Хэллу еще больше похожей на милую наивную девушку из хорошей семьи.

– Ладно, пойдем ужинать, – Хэлла отвернулась, чтобы не смотреть на себя. Почему-то было ужасно обидно видеть, какой она все это время могла быть. По-хорошему обычной, милой. Такой, у которой не было за спиной смертей семьи, ночных кошмаров и сотрудничества с ужасными людьми…

– Пойдем, – немного удивленно откликнулся Рие.

Внизу уже пахло едой, слышались голоса и смех. На кухне сидел почему-то красный Уорд, а Лира накладывала себе салат. Напротив нее устроилась пожилая женщина.

– …так что не переживайте!

– О, лучик мой, я и не переживаю! Только надеюсь потискать правнуков.

– Ба!

– Мадам Шепард! – с порога воскликнул Рие. – Вы не представляете, я тоже ужасно хочу посмотреть на их детишек!

Теперь покраснела и Лира.

– Ришар, тебе в лицо когда-нибудь стреляли из двуствольного ружья? – поинтересовался Уорд.

– Нет.

– Выстрелят, если не заткнешься.

Рие захохотал. Хэлла криво усмехнулась. Агрессивный тон Уорда почему-то не пугал, хотя сомнений в его потенциальной опасности не было.

– Хэлла! Я рада, что ты пришла! Я приготовила салат с бальзамическим соусом, – заулыбалась Лира и тут же нахмурилась, переводя взгляд: – Нет, Рие! Никаких шуток про бальзамирование тел, иначе я лично схожу за ружьем!

– Ох, lapin, ты уже превращаешься в миссис Уорд!

– Да чтоб тебя, Ришар! – Максимилиан закатил глаза.

Миссис Шепард засмеялась и повернулась к Хэлле. Только сейчас она заметила, что на коленях у той дремлет рыжая кошка.

– Садись, девочка, привыкай, у нас каждый вечер небольшой филиал цирка, – миссис Шепард подмигнула Хэлле. Та в ответ слабо улыбнулась, опускаясь на место рядом с ней. Рие сел «во главе стола», о чем не преминул пошутить. Тут же началась словесная перепалка между ним и Лирой. У Хэллы сложилась полная уверенность, что еще немного, и они начнут лупасить друг друга полотенцами, как маленькие дети. Сдерживал их только непоколебимо усталый Уорд, словно старший в семье. Семья… Да, пожалуй, несмотря на то, что никто никому не приходился родственником, они выглядели как семья. И смеющаяся миссис Шепард, подкидывающая все новые фразы в костер горящих от смущения щек внука, и Лира, целующая эту самую покрасневшую щеку, и сам Уорд, который одновременно кротко общался со своей то ли девушкой, то ли невестой и с хмурым наигранным недовольством осаживал своего напарника и друга.

Хэлла медленно жевала, глупо улыбалась и плакала. Она старалась стирать слезы до того, как кто-то обратит на них внимание. Но она находилась в обществе инспекторов полиции, и, конечно, они заметили. Особенно когда Бренди потянулась и перешла на колени к Хэлле, громко урча и потираясь о ее руку. Хэлла опустила голову, утыкаясь носом в макушку ласковой кошки, и заплакала. Почти сразу на ее спину легла теплая ладонь миссис Шепард. Шутки поутихли, но напряжения не ощущалось. Хэлла почувствовала… поддержку.

После ужина Хэлла осталась с Лирой, чтобы