буду нем как рыба, даже не сомневайтесь, – заверил Марея Лионель. – Мне самому досадно, что произошедшая в Люверси трагедия все еще остается для Жильберты – причем для нее одной! – поводом для таких тревог. Да вы же сами, как и все мы, кроме моей кузины, убеждены: гадюки больше нет, она давно уже сдохла! И я не думаю, что этот инцидент имел какие-то таинственные последствия или осложнения. А как на ваш взгляд?

– Нет-нет, что вы, я тоже на сей счет абсолютно спокоен! – с напускным безразличием ответил Жан Марей.

– Жильберту глубоко взволновал ваш рассказ о заклинателях змей. Зря вы затрагиваете при ней такие темы. Похоже, она на какой-то миг даже допустила, что некий преступник, играя на дудочке, мог намеренно направить эту черно-белую змею в спальню моей бедной тетушки.

– Несерьезная, из пальца высосанная гипотеза!.. И я намерен сегодня же разрушить ее, так как всё – слышите? – всё свидетельствует о том, что никто в ту ночь не приближался к комнате мадам Лаваль, к тому же двери были герметично закрыты и лишь в ставнях имелись маленькие прорези-«сердечки». Я ведь прав, говоря «всё»?

– Да-да – всё, как вы и сказали, – с заметным удовлетворением повторил Лионель, – разве только мы допустим, что некто действовал абсолютно бесшумно и направил змею в спальню без малейшего шороха. Но вы сами верите, что такое возможно?

– Что толку искать вчерашний день? Примем факты во всей их нагой простоте.

– Однако же, – возразил де Праз, – эти факты при всей их простоте почему-то не дают вам покоя.

– Не будем преувеличивать!.. Просто это дело внушает мне – как и всем вам – отвращение, только и всего.

«Хм!..» – подумал Лионель, а вслух же сказал:

– Я слышал, во время вашего путешествия по Индии вы, кажется, обучались ремеслу заклинателя змей?

– Да, но тут нет ничего сложного – это просто как дважды два, – ответил Марей, после чего повисло молчание, во время которого граф, окутывая себя благоуханным голубоватым дымом английского табака, делал вид, что рассматривает книги в шкафу.

Через какое-то время, вложив в свой мелодичный голос все легкомыслие и беспечность, на какие он только был способен, Лионель, словно бы невзначай, поинтересовался:

– А вам никогда не доводилось бывать в Люверси?

Ответа не последовало, и де Праз, обернувшись к хозяину, воскликнул:

– Ну вот! Снова витаете в облаках? Марей!.. Вы меня слышите?

Переспрашивать про Люверси граф не стал – повторный вопрос только выдал бы его интерес к этой теме. Да и ответ, впрочем, был очевиден: «Нет, никогда». В самом деле, если Марей и бывал в долине Шеврёз под личиной Фредди Ужа, то, вероятно, даже не помнил об этом. Та ночь могла оставить в его душе лишь неуловимый след, подобный теням тех кошмаров, о которых не знаешь, снились они тебе или ты их сам выдумал.

– Надо бы поспешить, иначе можем и опоздать, – резко произнес Жан Марей, возвращаясь на грешную землю. – Время поболтать у нас еще будет. Побегу одеваться, простите.

– Да-да, конечно, – пробормотал Лионель.

Глава 13

Коварный план

Когда Жан Марей и Лионель де Праз вышли из такси у ворот виллы в Нёйи-сюр-Сен, гости еще не прибыли. Мадам де Праз последним взглядом окидывала стойку с закусками; что же касается Жильберты, то та, собрав вокруг пианино негров из джаз-банда, залихватски исполняла наимоднейший блюз. Зрелище было весьма занимательное: эта вошедшая в раж маленькая нимфа, разрумянившаяся от переполнявших ее эмоций, виртуозно играла, пела и приплясывала на стуле в такт зажигательной мелодии; слушатели же, тоже в такт, хлопали ей и сопровождали каждый ее пассаж восторженными возгласами. Не прерывая сие захватывающее шаривари[124], Лионель и Жан Марей расположились в сторонке. Марей наблюдал за происходящим с самым искренним удовольствием; Лионель же, схватив терракотовый бюст, пустился со своей импровизированной партнершей в неистовый негритянский танец.

Закончилось представление всеобщим гомерическим хохотом, прерванным появлением мадам де Праз.

– Жильберта! – позвала она. – И вы, мсье Жан!

– Да, тетушка, – откликнулась девушка.

Мадам де Праз взяла под одну руку племянницу, под другую – ее жениха и вывела их в соседнюю комнату.

– Дети мои, мне придется дать вам нагоняй… Жильберта сказала, что вы назначили свадьбу на второе июня. О чем вы думали – это же слишком рано! Я просто-напросто не успею все подготовить! Вы понимаете, что такое свадьба? Грандиозное торжество! Мне и слугам предстоит масса хлопот. Даже если мы собьемся с ног, то не успеем до второго числа. Дайте мне минимум еще три недели. Пусть церемония состоится двадцать пятого июня, хорошо?

Она сжала руку Жильберты, но та слегка отстранилась и изобразила на своем хорошеньком личике капризную мину:

– Нет, тетушка, свадьба будет второго июня.

Мадам де Праз умоляюще взглянула на смущенного Жана Марея и театрально простонала:

– Второго июня я не могу, или все выйдет комом! Ваша свадьба должна стать эталоном высшей пробы, сразить наповал весь великосветский Париж, и за это отвечаю я. Она будет незабываемой – это я вам обещаю!

– Сражать наповал необязательно, а сдвигать дату мы не намерены, – упорствовала Жильберта.

– Двадцать пятое июня – неудобное число, – поддержал невесту Марей. – Это же канун «Гран-при»!.. Мы и в самом деле, мадам, предпочли бы второе.

– Опомнитесь! Будьте благоразумны! – воскликнула графиня. – Я прошу всего-навсего три недели, которые для вас не значат ничего, а для меня – все. Детка, ты совсем меня не любишь. Мое мнение для тебя – пустой звук.

– Я буду самостоятельно решать вопросы, касающиеся своей судьбы, тетушка, – холодно объявила Жильберта.

Жан Марей кивнул в знак согласия, и тогда мадам де Праз встала на дыбы:

– Не дерзи мне. Вы еще не обвенчаны, следовательно я по-прежнему тебя опекаю. Я вправе потребовать эти три недели и отсрочить церемонию на столько, на сколько нужно.

– И вы действительно пошли бы на это, тетушка? – вскричала девушка.

– Успокойтесь, успокойтесь, прошу вас! – взмолился Марей.

– Разумеется, я так бы не поступила, – внезапно смягчилась мадам де Праз. – Но ты, милая, говоришь со мной в таком резком тоне, что я даже немного обиделась. Прости, дай я тебя поцелую. Не плачь, малышка, только не плачь! Вот что, Жильберта, послушай: давай заключим с тобой небольшое соглашение. Ты знаешь, сколь страстно я желаю, чтобы ты вернулась в Люверси. Так вот, прошу тебя: сделай над собой усилие, забудь эти свои дурные предчувствия и пообещай мне, что съездишь туда. Мне бы очень хотелось, чтобы вы сыграли свадьбу именно там. Это было бы так чудесно, так по-семейному! Ведь Люверси – это и есть твой дом, да и