До тех самых пор, пока Лайла не замерла навеки, Грим смотрел за ее смертью дрожащим взглядом. Он ощутил, будто вместе с ее гибелью от его собственной души оторвали огромный кусок. Пустота и боль, завывающие и ноющие, четко сидели внутри.

Один неверный шаг назад — и вот он дал себя заметить.

Второй неверный шаг — и он бежит куда глядят глаза, а не куда велит голова.

Третий неверный шаг — бежать навстречу шуму.

В лесу протекала небольшая река, и Грим, не разбирая дороги, направлялся к ней. Может потому, что надеялся спрятаться в воде, а может потому, что этот звук заглушит стоящий в голове хрип погибшей подруги.

Тихий шелест листьев, едва слышное трепетание крошечных крылышек. Покрытые зеленью и корой маленькие тельца целой своры ложных фей.

Никакая подготовка не позволит убежать от такого монстра на его территории.

Что вообще может спасти обычного бола от твари класса «Разрушение»?

Впервые в жизни Грим внутренне взмолился. О возмездии, о помощи… О быстрой смерти. Но тем мольбам, что могли быть услышаны, Конец пришел уже давно.

Бежать что есть сил. Бежать, даже когда силы иссякли. Ноги заплетаются, но пока держат. Дыхание жжет грудь, но это даже хорошо — так легче не упасть без чувств. Звон в ушах едва перекрывает веселый смех маленьких существ. Будто играючи они добираются до Грима, наносят на него, словно на холст, алые полосы от своих зазубренных орудий. Но сколько бы ни было ран, нельзя останавливаться. Иначе все напрасно. Иначе погибнут двое.

С каждым мгновением боль в мышцах становится сильнее, а тяжесть в теле нарастает, напоминая о уже давно пройденном пределе. Глаза рыскают по ночному лесу в поисках хоть какого-то убежища. Вот только даже если такое найдется, спрятаться в нем все равно не выйдет: эльфа с самого начала догоняют в считанные мгновения.

Раны будто постоянно кто-то терзает — неудивительно, ведь пот льет с юноши ручьем, усиливая страдания каждой своей каплей. Но это так же хорошо, как и жгущее легкие дыхание. Они не позволяют остановиться, не позволяют даже на мгновение потерять концентрацию. Боль — сигнал об опасности. Если про эту опасность забыть, расслабиться и дать случаю принять бразды правления, то тут же умрешь. Если так, то вовсе не было нужды бегать от смерти.

Еще одна ложная фея своими крохотными крылышками, похожими на крылья бабочки, запорхала прямо у уха Грима, игриво хохоча. С каждым разом монстры подбирались все ближе и ближе к голове, от самых ног и выше. Они наконец готовы отнять у него жизнь, вдоволь наигравшись.

Орудие монстра рассекло ухо эльфа на множество лоскутов, и теперь оно едва улавливало звуки вокруг. Кровоточащие порезы, видимо, очень забавляли маленькое существо, от которого парень все же отмахнулся.

Обычно это бесполезно — ложные феи попросту уворачивались, изящно нанося в ответ раны на руку. Но на сей раз тварь слегка заигралась — и потому с глухим звуком ударилась о кору ближайшего дерева. Мгновение для спасения. Единственный шанс.

Вот неприметный куст — не высокий и не низкий, уже достаточно потрепанный зверьем, чтобы попадание Грима туда было не так уж заметно, прилегающий прямо к холму.

Тонкий писк и яростное порхание крыльями, что от злости разделились с двух на четыре и стали больше похожими на стрекозиные, возвестили о провале. Даже если он прыгнет сейчас, то эльфа просто увидят.

Вдруг раздался рев, одновременно напоминающий рык зверя и крик птицы. Пусть Грим никогда не слышал этот звук, самое его нутро подсказывало, с кем предстоит встреча.

Гиппогриф, меньший Грифон — монстр, обитающий на землях Обеллоса еще со времен Эпохи Порядка. Эти существа, задней своей частью походящие на лошадь, передней — на льва, а головой и крыльями — на орла, обладают меньшим могуществом, нежели их прародители, Грифоны. Тем не менее, они остаются грозными противниками, опасными охотниками и ревностными защитниками своих территорий.

Неясно, почему Мантикоры, а не Грифоны были символом Порядка. Грифоны по облику подобны львам с головой, крыльями и передними лапами орла, величественны и прекрасны в своем образе. Мантикоры же: телом и головой — львы, крыльями — орлы, хвостами — скорпионы. Грива их имеет золотисто-желтый цвет и поражает своим сверкающим великолепием, а морды носят неизменно надменное, снисходительное выражение. Принято считать, что все дело в гривах Мантикор, которые дали им сродство к Порядку, и оттого, будучи по своему телу близкими к Грифонам, они все же забрали себе право представлять целый Домен среди монстров.

И даже так, гиппогриф — меньший потомок Грифона, лишь немного уступающего Бедственным Мантикорам по силе, все равно внушал истинный ужас и трепет. Ложные феи застыли от страха, а Грим попросту упал — ноги перестали слушаться. Он влетел в тот самый куст, в котором планировал спрятаться… но в темноте ночи не разглядел, что у его основания находится ход под землю. Пещера, явно обитаемая, сейчас была пуста — и слава Всеотцу. Иначе, сбежав от одних монстров, юноша попал бы к другим.

Послышался еще один мощный рев, и на сей раз это было уже не предупреждение. Хозяин леса требовал очистить его территорию — видимо, ложные феи не улетели после первого раза. А стоило бы.

Поток перьев разлетелся во все стороны, прорубая стволы деревьев, будто острый меч, входящий в податливую плоть. Из смеси рычания и крика рев гиппогрифа стал похож на клекот, сменяющийся пронзительными возгласами крылатого хищника.

Гриму не было слышно фей с тех пор, как он провалился под землю, и неудивительно — все же они крайне маленькие и тихие сами по себе. Вот только по звенящей тишине он точно понял, что от них не осталось и следа.