– Невзлюбила она вас, – развёл руками руководитель. – Тут уж ничего не поделаешь.

– За то, что не согласились с версией суицида Рыковой?

– Да.

– Было ещё убийство Погодиной, – напомнил Феликс. – Если наша версия точна, а я не сомневаюсь, что это так, то Диляра имеет прямое отношение к этому преступлению. И главная её задача – вывести себя из-под удара, потому что, закрывая дело Рыковой, мы, фактически, прекращаем расследование убийства Погодиной.

– Что ты имел в виду, сказав о причастности Диляры к убийству Погодиной? – нахмурился руководитель.

– Только то, что сказал, – ответил Вербин. – Наиль убил Викторию: одурманил, переодел и вколол смертельную дозу наркотика. Но я ни за что не поверю, что он организовал убийство Погодиной.

– За шантаж?

– Такова версия.

– Из которой следует, что Диляра знала, что Наиль убил Рыкову?

– Да.

– И опять – никаких доказательств?

– Есть косвенные, – вдруг сказал Шиповник.

– Неужели?

– На Диляру Булатовну Зарипову зарегистрирован автомобиль «Range Rover». Большая, дорогая и очень умная машина, компьютер которой, в целях безопасности, ведёт собственный журнал поездок. Мы получили к нему доступ…

– Надеюсь, на законных основаниях?

– Разумеется.

– На каких?

– Расследование смерти Наиля Зарипова. – Подполковник идеально сыграл лёгкое изумление.

– Как автомобиль мог быть связан с убийством Наиля?

– Наиль иногда им пользовался.

– Притянуто за уши, но основания есть, – кивнул хозяин кабинета. – Что дал журнал?

– Четырнадцатого февраля, как раз в то время, когда убийца должен был покинуть место преступления, машина Диляры находилась недалеко от дома Рыковой.

– А телефон?

– Лежал в квартире Зариповых. Я думаю, Диляра или забыла, или не знает, что её машина записывает свои перемещения. – Шиповник помолчал. – Но примерно за двадцать минут до того, как машина Диляры отъехала от её дома, на её телефон поступил звонок с незарегистрированного номера. Разговор длился четыре минуты.

– Этот номер заходил в квартиру Рыковой?

– Нет. Но он исчез из Сети недалеко от её дома.

– Понятно, – протянул руководитель. – Как Наиль раздобыл телефон с левой симкой, мы уже не узнаем… Что дальше? Камеры проверили?

– Там, где стояла машина, камер нет, поэтому мы не знаем, что она делала и садился ли в машину Наиль. Можем только предполагать. Но запись этой поездки у нас есть.

– Как долго машина там стояла?

– Минут двадцать.

– То есть к Рыковой Наиль приехал сам?

– Да. Но, возможно, попросил маму его забрать, – предположил Шиповник.

– Может, испугался, что не сможет уйти от камер? – подал голос Вербин.

– Скорее всего.

Но прежде, чем он продолжил, руководитель задал собственный вопрос:

– Как думаете, был неожиданный звонок или Диляра знала, что Наиль собирается убить Викторию?

Несколько секунд оперативники размышляли, после чего Феликс ответил:

– Как бы я к ней ни относился, я уверен, что Диляра запретила бы Наилю убивать. Полагаю, Наиль рассказал обо всём во время звонка, поэтому Диляра не взяла с собой телефон. Было бы, конечно, очень интересно послушать, о чём они говорили на обратном пути, но, к сожалению, дорогая тачка Диляры разговоры в салоне не записывает.

– Запретила бы? – уточнил руководитель.

– Во всяком случае, мне хочется в это верить.

В то, что в Диляре Зариповой осталось хоть что-то человеческое.

Они опять помолчали, а затем хозяин кабинета подвёл итог:

– Но мы ничего не докажем.

– Цепочка получается, но фактов у нас разве что на допрос, чтобы получить признание, – произнёс Шиповник.

– Диляра никогда не признается, – покачал головой Вербин. – Она жёсткая, стервозная, но умная женщина. Автомобиля рядом с домом Рыковой недостаточно, чтобы она раскололась. И будем откровенны: на самого Наиля у нас мало что есть. Только куклы.

– Те самые куклы, – с нажимом сообщил подполковник. – Это как раз доказано.

– Всё равно мало. – Руководитель провёл пальцем по подлокотнику кресла. – Шесть кукол, нелицеприятные отзывы в дневнике, отсутствие твёрдого алиби на время убийства и мама на машине в нужном месте и нужное время…

«Пройди по ссылке! Немедленно!!!!!!»

Судя по обилию восклицательных знаков, Олег Юркин был крайне взволнован. Вербин бросил взгляд на задумавшегося руководителя и ткнул пальцем в ссылку. Прочитал первые строки, с трудом сдержался, чтобы не выругаться и оглядел собеседников:

– Простите, что перебиваю, но поступила новая и очень важная информация.

Ровно в полдень

Пост в социальных сетях был озаглавлен просто: «Правда о „Девочке с куклами“». И это же название, написанное крупными белыми буквами на чёрном фоне, являло собой обложку видеофайла. Ролик появился в Сети ровно в двенадцать часов дня и поначалу был замечен исключительно подписчиками Веры Погодиной. Но уже после первого просмотра появилась громкая реакция: «Сенсация!» Люди начали делиться ссылками на блоги Веры, скачивали и пересылали друг другу сам файл и ссылки на него, началось бурное обсуждение, а примерно в час дня первые сообщения появились на крупных медиаресурсах.

«СЕНСАЦИЯ! ЖУТКИЕ НОВОСТИ О ДЕЛЕ „ДЕВОЧКИ С КУКЛАМИ“!»

Пресс-службы МВД и Следственного комитета завалили запросами, ответов на которые у сотрудников не было по той простой причине, что для них появившийся в Сети видеоролик стал такой же неожиданностью, как и для широкой публики. И смотрели они его с таким же интересом.

– Ты не представляешь, как я счастлива! Я никогда не думала, что могу быть счастливой. Именно счастливой, понимаешь? Это удивительное чувство, которое переполняет изнутри. И делает всё вокруг совершенно другим. Я никогда не думала, что так бывает… писатели пишут: «Мир стал ярким! Насыщенным!» и это действительно так! Я искренне надеюсь, что ты однажды почувствуешь то, что чувствую сейчас я – счастье. Его нельзя описать, его можно только чувствовать…

С лица Виктории не сходит улыбка. Глаза лучатся, взгляд мечтательный и… счастливый. Это слово повторялось и повторялось, но не теряло смысл, не делалось пустым. Только это слово отражало сейчас состояние девушки. Счастье. Что было хорошо заметно, несмотря на невысокое качество записи – Викторию снимали на телефон во время видеозвонка в мессенджере. Вера сидела за ноутбуком, а телефон установила так, чтобы он незаметно снимал монитор. Виктория же держала телефон в руке и на месте не сидела: начала разговор на диване, потом отправилась на кухню сделать кофе, а вернувшись в гостиную, устроилась в кресле. И всё это время говорила почти непрерывно.

– Когда Наиль сказал, что хочет возобновить отношения, я не сразу ему поверила. Очень хотела верить, но у меня не получалось. Он меня очень сильно обидел, разрушил то, что у нас было, и я не знала, смогу ли всё вернуть, а потом… Потом я поняла, что ему нужна поддержка. Наиль давно хотел избавиться от диктата