Шрифт:
Закладка:
– Нельзя бояться того, что доставляет радость.
– Я не боюсь того, что делаю. Мне нравится помогать людям. Мне нравится, что наша методика избавления людей от страданий подразумевает иногда красивые, а иногда весьма изысканные постановки. Мне доставляет удовольствие каждый шаг. А когда у нас получается… нет, пожалуй, чуть позже, после того, как мы сполна насладимся ощущением очередной победы – я сразу же начинаю предвкушать следующую. Я уже не могу жить как прежде, не могу не избавлять людей от страданий. И это меня пугает.
– Нельзя бояться того, что доставляет радость.
– Но эти люди…
– Радость мы доставляем себе сами. Люди, которым мы приходим на помощь – это пациенты, или инструменты, другими словами, кто угодно, только не источник радости. Мы наслаждаемся, помогая им, то есть своими действиями, то есть – собой. Мы и есть источник радости – для самих себя. Мы делаем то, что должны, и будем делать это всегда.
– Пока смерть не разлучит нас?
– Смерть слишком хорошо нас знает, чтобы разлучать. Мы будем вместе целую вечность.
28 февраля, вторник
Когда руководитель сказал, что собирается плотно контролировать ход расследования, ни Феликс, ни Шиповник даже подумать не могли, что встречи планируются настолько частыми. Но то ли поднятый публикацией шум дошёл до нужных кабинетов и намекнул занимающим их господам, что простым людям не нравится, когда полиция лишь имитирует выполнение своих прямых обязанностей; то ли любящих тишину руководителей смутило стремительное развитие событий – в виде двух связанных с первым убийством трупов, но дело Виктории Рыковой оказалось в приоритете, и утро вторника Вербин и Шиповник встретили там же, где утро понедельника. И нельзя сказать, что сильно обрадовались этому.
Затягивать встречу руководитель не стал, дав понять, что у него тоже есть важные дела, и, едва поздоровавшись, перешёл к делу:
– Подвижки есть? От публикации вашей был хоть какой-то толк?
Подполковник покосился на Вербина, и Феликс доложил:
– Все находящиеся в поле зрения люди на неё отреагировали.
– Каким образом?
– В убийстве никто не сознался. – Вербин сделал всё, чтобы в его голосе не было даже намёка на иронию, и только поэтому ему не «прилетело». Хотя в глаза руководитель посмотрел очень и очень внимательно. Посмотрел и спросил:
– Тогда зачем всё это было нужно?
– Это его работа, – пожал плечами Феликс.
– Кого?
– Олега Юркина.
– А ты ни при чём?
– Я уже говорил.
Несколько мгновений мужчины продолжили молча смотреть друг на друга, затем руководитель согласился:
– Да, говорил.
И только Вербин хотел рассказать о выходке Старовой, последовал вопрос:
– А что по делу Зарипова?
Тема разговора поменялась.
Оперативники прекрасно поняли, что имел в виду руководитель и почему он задал вопрос именно таким образом, однако Шиповник не удержался и уточнил:
– В смысле, по делу Рыковой?
– Вы установили связь между этими преступлениями?
– Мы работаем.
– О вашей работе я и спрашиваю, – веско произнёс руководитель. – Подвижки есть? Проследили убийц?
– К сожалению, убийца сумел уйти от видеокамер.
– Убийца? – уточнил руководитель. – Он был один?
– Так точно.
– Описание есть?
– Очень невнятное: тёмные штаны, тёмная куртка с капюшоном. Лицо разглядеть не получилось, поскольку дело было ночью.
– Как ему удалось уйти?
– Местные вели убийцу по камерам почти квартал, но дальше довольно большая «слепая зона», через которую он и ушёл.
– Думаешь, убийца о ней знал?
– Или ему повезло.
– Или так, – протянул руководитель. – То есть вероятность того, что мы имеем дело с убийством во время ограбления, сохраняется?
Судя по тону, хозяину кабинета очень хотелось получить положительный ответ. Вербин и Шиповник переглянулись, после чего подполковник осторожно подтвердил:
– Безусловно, сохраняется. Однако хочу заметить…
– Времени прошло мало, я помню, – перебил его руководитель. После чего поморщился: – Мне тут добрые люди намекнули, что если вскроется связь между убийствами Рыковой и Зарипова, то после расследования нас будет ждать долгая и нудная проверка из министерства.
– На предмет? – не понял Шиповник.
– На предмет того, что мы знали об опасности, грозящей Наилю Зарипову, но и пальцем не пошевелили, чтобы его предупредить и уж тем более – взять под охрану.
– У нас не было никаких оснований брать Зарипова под охрану.
– Вы должны были понять, что существует угроза его жизни.
– Как? – поинтересовался подполковник. – Зарипов бегал от нас столько, сколько мог, а потом соблаговолил коротко пообщаться в присутствии адвоката. Во время встречи не было сказано ничего, что могло навести на мысль о грозящей ему опасности.
– Ты был на той встрече? – жёстко спросил руководитель.
– Нет.
– Тогда пусть скажет тот, кто был. – Хозяин кабинета властно посмотрел на Вербина: – Говори.
– Зарипов убил Рыкову, – сказал Феликс, который тоже не хотел долго ходить вокруг да около.
Заявление вызвало ухмылку Шиповника и короткий нецензурный возглас у руководителя.
– Доказано?
– Нет.
– Тогда лучше об этом молчи. А то ещё и за клевету отвечать придётся.
– Я так понимаю, в своём горе Диляра Булатовна не забывает топтать окружающих, – пробормотал Шиповник, делая Феликсу страшные глаза.
– Мне имён не называли, – дипломатично ответил руководитель. – Скажу только, что связи у людей есть и крови они нам попортят от души.
– Чего она ещё хочет?
– Она хочет вас порвать, – руководитель вздохнул. – Вы что, ей нахамили?
– Я её в глаза не видел, – тут же ответил Вербин.
– А я даже по телефону не говорил, – добавил Шиповник. – Мы просто пытаемся честно расследовать убийство, которое совершил её сын.
– Мне показалось или я пару минут назад слышал фразу: «Не доказано»?
– Но мы ведь и не в суде, – пожал плечами Шиповник. И его тон стал чуть более жёстким. – И раз мы не в суде, а рассматриваем разные версии, то я могу предположить – только предположить! – что изначальное желание некоторых сотрудников выдать смерть Виктории Рыковой за суицид тоже возникло не на пустом месте. И ещё могу предположить – просто пофантазировать! – что нынешняя атака Диляры вызвана желанием как можно скорее отправить дело в архив, не предъявляя публике результаты расследования.
– Наиль мёртв, – напомнил руководитель. – Какая разница, объявят его убийцей или нет?
– А репутация? – тихо поинтересовался Вербин.
В ответ – кривая усмешка. Впрочем, Феликс и сам всё понимал: ну, убил ребёнок богатых родителей «какую-то девочку из Самары», ну и что? Захотелось. На их репутации это никак не отразится. Времена не те.
– Если не репутация, то что беспокоит Диляру? – спросил Шиповник. – Почему она так яростно требует закрыть
