Но Фан Цзиньсю уже и след простыл.

Юная госпожа Цзюнь села перед Фан Чэнъюем и стала внимательно рассматривать его лицо.

Они были очень близко друг к другу, но Чэнъюй не чувствовал никакой неловкости и продолжал улыбаться.

– Я красивый? – вдруг спросил он.

– Чэнъюй, а ну не балуйся, – мягко сказала госпожа Фан.

– Мама, на Празднике фонарей очень многие люди хорошо отзывались о моей внешности, – слегка смущенно сказал юноша. – Думаю, это правда.

Кто же мог быть суров с ребенком, который долгие годы находился в изоляции от внешнего мира, а потом, появившись перед лицом народа, получил такую похвалу?

Конечно, он придавал значение этой похвале и страстно желал, чтобы эти слова оказались правдой. В этом не было совершенно ничего плохого, ведь это обычные человеческие чувства, а не какие-то шутки или сарказм.

Госпожа Фан посмотрела на него с еще более мягким лицом.

– Ну конечно это правда, – твердо сказала она и бросила взгляд на Чжэньчжэнь.

Но не было никакой необходимости глазами взывать к помощи: юная госпожа Цзюнь уже улыбалась.

– Мой двоюродный братец очень хорош собой, – добавила девушка серьезным голосом без какого-либо притворства.

Молодой господин улыбнулся и кивнул.

– Моя двоюродная сестрица тоже очень красивая, – сказал он.

Старой госпоже Фан было совсем неинтересно слушать эти разговоры. Внешность для нее не имела никакого значения.

– Чжэньчжэнь, как долго еще придется принимать это лекарство? – торопливо спросила она.

Цзюнь Чжэньчжэнь обернулась и взглянула на чашу с лекарственным отваром, которая стояла на столе и источала резкий запах.

– До свадьбы, – ответила девушка. – Удвойте дозу.

– Еще больше? – спросила госпожа Фан.

На вкус это лекарство было ужасным. Женщина как-то тайком попробовала его и поняла, что оно намного противней всех тех лекарств, которые Чэнъюй принимал до этого долгие годы.

– Ну конечно, – с улыбкой ответила юная госпожа Цзюнь, чьи глаза блуждали по юноше в инвалидном кресле. – Чтобы у него были силы после свадьбы.

Силы после свадьбы? Какие еще силы?

Невестка и свекровь пришли в ступор. Хотя они уже потеряли своих мужей, они все же обе бывали замужем. Естественно, они прекрасно знали, что происходило сразу после свадьбы.

Все-таки это дело… действительно требовало некоторых усилий.

Несмотря на то что они уже были в возрасте, как только эта мысль мелькнула, щеки свекрови и невестки слегка вспыхнули.

И как только Фан Цзиньсю подошла к двери, она услышала именно эту часть разговора. Увидев, как Чжэньчжэнь в упор рассматривала Чэнъюя, девушка тут же покраснела от злости.

Хоть она еще не была замужем, Цзиньсю девушка довольно смелая. Она уже успела мельком просмотреть книжки сомнительного содержания, поэтому у нее было некоторое представление о таких вещах.

– Цзюнь Чжэньчжэнь, – плюнула она, – какая же ты бессовестная!

Чжэньчжэнь не поняла причины негодования и слегка нахмурилась. После оскорбления она окинула взглядом всех женщин – представительниц трех поколений семьи Фан – и обратила внимание на смущенные выражения их лиц, после чего вдруг прозрела.

Хоть она уже и бывала замужем, сейчас она об этом даже не вспоминала.

Взгляд Чжэньчжэнь упал на Цзиньсю, которая как раз таки замуж еще не выходила, после чего нахмурилась.

– Бессовестная здесь ты, – сказала она.

Бессовестно это было или нет, и как бы ни возмущалась Фан Цзиньсю, она не могла помешать наступлению того самого дня.

Второго числа второго месяца в семье Фан более не царила новогодняя атмосфера, поскольку в доме приближалось иное радостное событие.

Наконец-то настал день свадьбы юной госпожи Цзюнь и молодого господина Фана.

А тем временем госпожа Нин, находящаяся в Бэйлю и листающая летописи, спокойно вздохнула.

– Завтра Цзюнь Чжэньчжэнь станет молодой госпожой семьи Фан, – сказала она. – Вот и еще одно дитя выросло.

Глава 64

Жди здесь

Когда девушка выходила замуж, то она фактически переходила в другую семью.

– Мужчины воспринимают женщину как комнату, а для женщин ее муж – уже семья. Когда девушка вырастает, она выходит замуж и только тогда обретает семью, – со вздохом сказала госпожа Нин и коснулась плеча рядом сидящей Нин Юньянь, чтобы успокоить ее. – Это действительно плачевно. Сначала ты прикладываешь все усилия, чтобы вырастить дочь, а потом раз – и она принадлежит другой семье. Если бы мать Цзюнь Чжэньчжэнь была жива, эта новость одновременно бы и опечалила, и обрадовала ее.

Нин Юньянь окликнула свою мать и взяла ее за руку.

– Ты сожалеешь! Сожалеешь, что не приняла ее в нашу семью, – бросила она.

Госпожа Нин с осуждением взглянула на нее.

– Теперь у нее есть семья, так что Чжэньчжэнь будет жить спокойно, – сказала она. – Теперь спокойна буду и я.

Нин Юньянь скривила губы.

– Что значит спокойно? Она будет бесчинствовать еще больше, когда станет вдовой. И если она после этого снова притащится к нам в дом, это будет еще большим позором! – пробормотала девушка.

Госпожа Нин ударила по столу.

– Что за чушь ты несешь? Какая еще вдова войдет в наш дом? – помрачнев, спросила она. – Твой брат уже все сказал. С этого момента тебе запрещается даже произносить фамилию Цзюнь в нашем доме.

Нин Юньянь надулась и не нашлась что ответить.

Госпожа Нин принялась дальше изучать книгу, однако ее дочери не сиделось на месте.

– Мама, когда Чжэньчжэнь выйдет замуж, я смогу выйти отсюда? – спросила Юньянь, закатывая глаза.

– А что тебе делать снаружи? Разве во время Нового года к нам не приходили повидаться все наши родственники и сестры? – не поднимая взгляда, промолвила госпожа Нин.

– Ну, мама! – Нин Юньянь схватилась за ее рукав и начала трясти его. – Я уже два месяца не выходила из дома!

– Ты куда-то торопишься? – с улыбкой спросила госпожа Нин. – Может, выдать тебя замуж? Тогда и сможешь выйти.

Снова почувствовав стыд и раздражение, Нин Юньянь бросилась в объятия своей матери. Госпожа Нин улыбнулась и тоже обняла ее. Стоявшие неподалеку служанки хихикнули сквозь зубы, наблюдая за этой весьма радостной сценой.

– Я понимаю, что с тобой обошлись несправедливо, – госпожа Нин протянула руку и поправила волосы Юньянь. – Все-таки ты у нас совершенно невинное дитя, не стоит нервничать из-за нее.

Нин Юньянь хмыкнула, но по ее глазам казалось, будто сейчас она ничего не слышала и не понимала.

Госпожа Нин, естественно, осознавала это, улыбнулась и погладила ее по плечу.

– Говорю, она больше не ребенок. Теперь ее фамилия Фан, а не Цзюнь, – произнесла женщина, однако улыбка исчезла с ее лица. – Больше Чжэньчжэнь не одинока и является частью семьи Фан. Они вместе будут жить,