Шрифт:
Закладка:
– Да Алоцзинь тут совсем мелкий!.. Как он в таком возрасте стал старейшиной? – не сдержал удивления Сюань Цзи.
– Ах, ты об этом… – очнулся от наблюдений Шэн Линъюань. Холодная улыбка чуть тронула его губы. – Хороший вопрос…
Земля под ногами Сюань Цзи тут же содрогнулась, картина прошлого снова рассыпалась. Издалека послышался крик:
– Пустите меня! А ну, пустите-пустите!
Это надрывался Алоцзинь. Глаза у него налились кровью, и даже четверо молодых шаманов не могли его удержать. В конце концов он вырвался из шатра. Ему крикнули вслед: «Молодой старейшина, не горячитесь!» – но Алоцзинь никого не слушал.
Преградить ему путь сумела только лошадь, вставшая на дыбы, и тем самым она едва не сбросила своего седока. Как оказалось, в седле был юный император царства людей. И снова раненый – грудь сдавливала плотная повязка, но кровь все равно сочилась. Соскочив на землю, Шэн Линъюань едва не упал, но вовремя придержал себя, схватившись за поводья.
Завидев его, Алоцзинь чуть не заплакал горючими слезами. Говорить он почти не мог, но все-таки с трудом выдавил из себя:
– Братец… они мне тут всякой чуши наплели… Это ведь чушь, да? Да?
Посиневшие губы Шэн Линъюаня шевельнулись, только сам он не издал ни звука.
– Они мне такого наговорили! Но это ничего, я им просто не нравлюсь… Не нравлюсь, вот и наплели… всякого… Чтобы обмануть меня, да?
От изнеможения и горя юный император уронил голову. Утонченные черты исказились, будто его пронзила резкая боль. Он глубоко вздохнул, стиснул зубы и лишь тогда хрипло заговорил:
– Полмесяца назад ты… да, ты отправил письмо своим через западную Сычуань… Так вот, его перехватил клан Летучих Мышей. Посыльного они превратили в куклу в человеческой коже и отправили… к шаманам. Старейшина… старейшина не проверил его сразу… Алоцзинь, послушай… Алоцзинь!
Узнав, что все сказанное – правда, Алоцзинь в отчаянии рухнул на колени. Видя его таким, к нему разом потянулись обе версии Шэн Линъюаня: и древний демон, пробудившийся после тысячелетий сна, и совсем юный император. Только рука демона не коснулась Алоцзиня, а как будто погладила пустоту над его головой, в то время как юный император вцепился дрожащими пальцами в косички своего друга и стал их перебирать.
Но тут две версии Шэн Линъюаня, разделенные тысячелетиями, встретились, их руки пересеклись. На вид одна плоть и кость, на деле – пропасть. Ладонь древнего демона была бела и холодна как снег – такие руки увидишь разве что у изнеженных аристократов безупречной красоты. Ладонь юноши – вся в шрамах, царапинах и коростах. Вся в мозолях. От поводьев – красные следы. Рука тряслась, будто юношу лихорадило.
Встреча двух ипостасей выглядела до безумия жутко. Кажется, древний демон это тоже почувствовал, вот и отдернул ладонь от Алоцзиня.
Овладев собой, Шэн Линъюань повел свой рассказ дальше:
– В тот день праздновали наступление Нового года. Обычно человеческие праздники шаманы не отмечают, однако по природе своей они любопытны и любят повеселиться. А в армии, как тебе известно, не найдешь много поводов для веселья… В тот год собрались оба народа, пили и пировали вместе. Когда все опьянели и намаялись от состязаний в воинской доблести, кто-то достал цитру и затянул песню. Как оказалось, один из младших солдат. Видимо, решил вспомнить песни родных краев. В Великую междоусобицу все родные и близкие у него погибли, а сам он остался без дома и был вынужден скитаться. Пока пел, солдат лил горькие слезы. Алоцзинь слушал его молча. Тем же вечером он написал письмо домой и передал его самому доверенному лицу, чтобы тот отправил его в Дунчуань тайно. От меня свой поступок Алоцзинь скрыл – не хотел показаться мягкосердечным. Его недомолвка обернулась большой ошибкой…
– И кого он посчитал за «самое доверенное лицо»? – прицепился проницательный Сюань Цзи.
На это Шэн Линъюань тяжко вздохнул и спрятал ладони в рукава одеяния, которое сплел себе из сухих лоз.
– Думаю, ты и сам догадался. Надо лишь добавить, что Алоцзинь уходил из родных краев в крайней спешке, он и его сторонники были совершенно не готовы к жизни во внешнем мире. Никто их них не знал людских наречий, не представлял, как устроена людская жизнь. Что до меня… Едва я занял трон, как меня погребли дела государственной важности. Много тягот, много переживаний, и уследить за всем в равной степени я никак не мог. Поэтому и переложил заботу о молодом старейшине на плечи обходительного и внимательного императорского наставника Дань Ли. Справедливо отметить, что еще с самой первой встречи оба коротко сошлись. После Алоцзинь по большому секрету сообщил мне, что Дань Ли во многом схож с Великим мудрецом. Видимо, Алоцзинь сразу проникся к нему глубокой симпатией. Как и я, он называл его «учителем»…
Пока бывший император рассказывал, Сюань Цзи думал, что здесь что-то не сходится. Неважно, какую роль играл Дань Ли, злодея или героя. Важно то, что в воспоминаниях Шэн Линъюаня он до сих пор не показывался!
Притом все в пространстве «Обратного потока» подавалось невероятно четко и подробно. Сюань Цзи мог рассмотреть внешность и все нюансы поведения участников тех событий. Да что там! Сюань Цзи уже в лицо узнавал всех стражников, которые неотступно следовали за юным императором, а также всех сановников и генералов, всех шаманов из щебечущей стайки Алоцзиня.
Но почему среди всех этих толп никогда не показывается Дань Ли? А ведь бывший император утверждал, что учитель был очень близок со своими воспитанниками… Как это возможно – быть рядом и не быть? Особенно в эпоху без Интернета? Нет, они должны вращаться в одном кругу…
Долгое время Сюань Цзи прокручивал в голове вариант за вариантом, пока его не осенило. Вздрогнув, он сунул руку в карман джинсов.
А ведь «Дунчуаньская книга шаманов» предупреждала в части про жэньмо: «Демону ведомы шесть страстей, так он пожирает сердца человеческие»…
Стараясь не подавать виду, что он кое-что сообразил, Сюань Цзи невинно уточнил:
– Итак, Алоцзинь послал письмо домой, случилось несчастье, и прежний старейшина погиб. Так Алоцзинь встал во главе шаманов, ну а те воспылали к демонам лютой ненавистью и полностью перешли на сторону людей… А в каком году это
