014

– В тридцать первый год от воцарения императора Пина, – ответствовал Шэн Линъюань.

Примерно то же самое Сюань Цзи выцепил из исторических хроник. Император У начал новое летоисчисление и взял новый девиз правления сугубо после того, как восстановил страну, а до этого годы считали с воцарения предыдущего императора.

Если верить хронике, тридцать первый год от воцарения императора Пина был крайне важной датой. Тогда молодому императору исполнилось восемнадцать, и все племена одно за другим покорялись ему: люди, подобно рассеянному песку, стекались под начало нового правителя. Именно эта дата переломила ход Великой междоусобицы Девяти провинций.

Как известно, летописи лишь в общих чертах фиксируют, что именно произошло, а как это случилось – никто и нигде не объясняет. Читая хронику, Сюань Цзи все ломал голову, как это в век без рекламы и СМИ какому-то восемнадцатилетнему пацану удалось собрать столько народу. А ведь тогда за ним еще не знали никаких подвигов и достижений. Но теперь Сюань Цзи как осенило: решающую роль сыграли шаманы.

Многие века таинственные и могучие шаманы жили вдали от мирской суеты и не интересовались внешним миром, а тут вдруг объявляют, что вступают в войну на стороне людей. Их поступок стал чем-то вроде зловещего знамения. Они как флюгер указывали, куда ветер дует. Другие племена, узнав эти новости и уловив первые признаки изменений, скорее всего, посчитали, что у шаманов есть какая-то инсайдерская информация, кто выйдет из войны победителем. Если все так… тогда неудивительно, что другие массово ломанулись встать на сторону шаманов (а значит, и людей). Никто не хотел остаться ни с чем и нести тяготы проигравших.

И если эту хитрость в одиночку придумал и провернул императорский наставник Дань Ли, то это не человек, а мегамозг!

– Итак, Алоцзинь стал старейшиной, вы были союзниками… Но как получилось, что из союзников вы превратились в заклятых врагов? – вернулся к расспросам Сюань Цзи.

Услышав, о чем он, Шэн Линъюань вскинул голову и поглядел на глубокое ночное небо. Там падающая звезда безжалостно разрезала черную ткань небосвода и, достигнув горизонта, расколола его надвое. Сцена из прошлого снова разбилась осколками.

Как цветок не цветет вечно, так и человек не может быть вечно счастлив в этом мире.

Когда людям так плохо, что некуда деваться, они становятся товарищами по несчастью. Но чем безопаснее каждому из них и чем увереннее они стоят на ногах, тем вернее они рассорятся. Общество всегда расслаивается на малые группы – таков закон природы.

Первые годы войны с участием шаманов прошли в сумятице и волнениях – непостижимое колдовство таинственного племени пугало людей. К тому же Алоцзинь, молодой вождь шаманов, отличался дурным нравом – он не терпел обид и неудач. Не сказать, что ему просто не повезло с окружением – никто не стремился к нему придираться. Просто с ним не хотели лишний раз иметь дел и опасались его выходок.

Сородичи баловали Алоцзиня с ранних лет, и характер его испортился. К тому же на его плечи возложили ответственность за весь клан, а между тем в юном сердце разрасталась глубокая ненависть к демонам-яо. Подобно высокой горе, Алоцзинь едва ли не сгибался под своей ношей, но продолжал упрямиться, не желая показывать другим, как ему тяжко. Однако притворство давалось ему с каждым днем все труднее. Алоцзинь и сам не замечал, как становится все мрачнее, все строптивее; как другим непросто ладить с ним.

Как говорится, по природе своей человек горазд пить да есть, а еще – бесконечно жаловаться и бороться за власть. Поэтому при императорском дворе всегда найдутся несколько видов доброхотов: те, кто пытается угадать мысли государя и ударить своими жалобами побольнее; те, кто готов драться с другими до смерти, лишь бы государь обратил на них свое царственное внимание (и так они стремятся склонить государя на свою сторону); а также те, кто, сговорившись с другими, будет с благопристойным видом сетовать государю на нескончаемые беды, и те не переслушаешь. С некоторых пор, когда такие доброхоты заговаривали об Алоцзине, в голове Шэн Линъюаня сам собой всплывал длинный список его прегрешений, чуть ли не все «десять зол».

Сам Шэн Линъюань, пускай с детства был «улыбающимся тигром», но в первые годы правления еще не умел прятать когтей и клыков, поэтому жестко пресекал любые донесения на своего друга.

Ему говорили:

– Ваше величество, шаманы – такие же подданные, а их старейшина Алоцзинь ни во что вас не ставит, называет прямо по имени… Никаких приличий не знает!

Улыбнувшись, юный император возражал:

– Наше имя – не то, чего следует стыдиться. Звучит оно достойно. Если и другие пожелают звать Нас по нему, Мы сочтем нужным откликнуться.

– Ваше величество, старейшина шаманов слишком охоч до вина и женщин, и когда напьется, начинает браниться! Своими словами он оскорбляет достойнейших государственных мужей!

Охоч до вина? Что ж, допустим. Но до женщин?.. Выслушав очередную жалобу, юный император почувствовал, что у него задергался глаз. Он стал загибать пальцы, пытаясь сообразить, кто из «достойнейших государственных мужей» мог заслужить оскорбления, но так никого и не припомнил. Пришлось деликатно пообещать:

– Обиженных Мы утешим. Но вам не следует пользоваться горячностью Алоцзиня, когда он пьян.

– Ваше величество, один из молодых шаманов проклял сына сановника Чжэна, однако старейшина Алоцзинь не только не восстановил справедливость, но и дерзнул огрызнуться!

На это Шэн Линъюань заверил, что виновные будут наказаны по всей строгости, после чего приказал привести набедокурившего проказника и его главу Алоцзиня. Каждому он назначил по десять ударов по ладоням.

Разумеется, после наказания он тайно посетил Алоцзиня и пошел с ним на ежегодный Праздник очищения, принятый у шаманов вместо Нового года. В этот день дети надевали деревянные маски и отправлялись вместе с отцами и старшими братьями веселиться под луной при свете многочисленных свечей. Все распевали песни Очищения и молили богов о здоровье и благополучии в новом году.

Пускай Алоцзинь еще не достиг совершеннолетия, но уже считался взрослым, так как недавно стал старейшиной, поэтому ему разрешалось больше не носить деревянную маску. Впрочем, от той, что ему вырезал в подарок Шэн Линъюань (названый брат и Владыка людей), старейшина шаманов не отказался.

В тот день юный император, переодевшись в повседневное, отправился с Алоцзинем гулять на всю ночь среди моря огней, горящих в честь Праздника очищения. Однако они успели пройти всего-то три ли, прежде чем за Шэн Линъюанем послали – срочные государственные дела требовали его внимания.

– Ваше величество, Алоцзинь