«Мы оставили трех или четырех человек на палубе у борта, и они отправились к шлюпке № 15. № 13 спустили на воду. Когда мы почти коснулись поверхности воды, двое или трое пассажиров заметили очень мощную струю воды со стороны борта». Свидетель решил, что это работали насосы. Из отверстия в борту шириной примерно в два фута и глубиной в фут хлестала вода. Пассажиры закричали, чтобы шлюпку перестали спускать; наверху их услышали и остановили спуск. Пассажиры отталкивали шлюпку от борта, пока не отдалились от струи воды. Свидетель считает, что в шлюпке не было ни матросов, ни рулевых, потому что никто не знал, как освободить шлюпку из заклинившего механизма. Стали громко спрашивать, у кого есть ножи, которыми можно обрезать канаты. Тем временем шлюпка сместилась немного в сторону кормы. Потом все пассажиры снова закричали, так как прямо на них спускали шлюпку № 15. Она очутилась в двух футах над их головами. И снова наверху отреагировали быстро — остановили спуск шлюпки № 15. За старшего был кочегар (Барретт). В шлюпке находился стюард Райт; двое или трое детей и младенец семи месяцев от роду. Помимо шлюпок № 9, 11 и 13, шлюпку № 15 спустили по правому борту к палубе А и производили посадку оттуда. Свидетель не видел, чтобы кому-то из пассажиров-мужчин или членов экипажа приказывали выйти или чтобы их выкидывали из шлюпок по правому борту. Посадка проходила очень дисциплинированно; не было повода кого-то выкидывать. В шлюпке № 13 находилось четыре или пять кочегаров, один пекарь, три стюарда, а также примерно девять членов экипажа. Доктор Вашингтон Додж был единственным пассажиром первого класса, а остальные были из третьего класса. Был один японец. Когда свидетель помогал сажать людей в шлюпки, на палубе А не было никакой толпы. Шлюпка № 13 была загружена полностью.

Отрывки из речи доктора Вашингтона Доджа «Гибель „Титаника“», экземпляр которой он любезно послал мне:

«Я слышал, как один человек сказал, что мы врезались в лед. После того как кто-то из слушателей усомнился в его словах, он ответил: „Идите на нос, посмотрите на нижнюю палубу и убедитесь сами“. Я сразу же прошел до конца прогулочной палубы и, заглянув вниз, увидел справа по борту небольшие куски расколотого льда. Его, возможно, хватило бы на несколько телег. Пока я там стоял, произошло событие, заставившее меня взглянуть на ситуацию серьезнее, чем если бы я там не оказался.

Два кочегара, которые незамеченными выскользнули на прогулочную палубу, спросили у меня: „Как по-вашему, сэр, нам грозит какая-то опасность?“ Я ответил: „Если есть какая-то опасность, она вызвана тем, что на судне возникла течь, о чем вам должно быть известно больше, чем мне“. Мне показалось, они ответили довольно встревоженно: „Знаете, сэр, когда мы поднимались, вода хлестала в устье топки“. В то время я увидел, что многие пассажиры третьего класса развлечения ради выходили на лед и бросали куски на палубу. В океане не было видно ни айсберга, ни льда.

Я видел все шлюпки, расположенные по правому борту; их последовательно заполняли и спускали на воду. В тот период я не заметил ни паники, ни проявлений страха, ни чрезмерной тревоги. Я не увидел, чтобы женщины или дети плакали; не наблюдал я и истерик.

Я наблюдал за тем, как спускали на воду все шлюпки по правому борту; там располагались шлюпки под нечетными номерами, от 1 до 13. Почти во всех сажали больше пассажиров — от десяти до двадцати пяти человек. Ни разу не оказывалось рядом достаточно женщин и детей, чтобы заполнить шлюпку до ее спуска. Во всех случаях, как только те, кто подходил в ответ на зов офицеров, оказывались в шлюпках, отдавали приказ: „Спустить шлюпку на воду“.

Не могу судить, какими были условия по левому борту. На шлюпочной палубе царил полумрак. Из-за огромных размеров судна и из-за того, что между левым и правым бортом на шлюпочной палубе располагались офицерские каюты, апартаменты для пассажиров, спортивный зал и много огромных вентиляторов, было бы невозможно даже при дневном свете увидеть что-либо помимо весьма ограниченной части палубы. Мы могли видеть лишь то, что происходило в радиусе примерно 40 футов.

Шлюпки № 13 и № 15 подготовили к спуску примерно в одно время. Я слышал, как офицер, который командовал спуском шлюпки № 13, сказал: „Спускайте ее к палубе А“. Возле шлюпки № 15 собралась толпа из пятидесяти — шестидесяти человек; лишь небольшую часть из них составляли женщины. Я спустился по находившемуся рядом трапу на палубу А. Когда шлюпка поравнялась с палубой, мы с членами экипажа помогали женщинам, которых оказалось всего около восьми, перебраться через релинги и сесть в шлюпку. Затем офицер, командовавший посадкой, задержал шлюпку. Он несколько раз громко звал женщин. Никто не появился, и на палубе никого не было видно, хотя палуба тогда была ярко освещена. Тогда разрешили садиться мужчинам. Вместе с другими присутствующими я сел в шлюпку. Рей, стюард, который обслуживал мой стол, узнал меня и пригласил садиться.

Шлюпка, в которую я сел, спускалась стремительно; у самой воды я заметил, посмотрев за борт, что на уровне нашего носа бьет сильная струя воды из отверстия в борту судна трех или четырех футов в диаметре. То была вода из выпускного отверстия конденсатора. Если бы наша шлюпка находилась чуть ближе к борту, мощная струя воды ее потопила бы. Услышав наши громкие крики, те, кто находился в 60–70 футах над нами, прекратили спуск. С трудом освободив весла — они были крепко связаны вместе просмоленной бечевой; кроме того, они лежали под сиденьями, параллельными бортам, на которых сидели восемь или десять пассажиров, не желавшие пошевелиться, — мы оттолкнули нос шлюпки дальше от борта „Титаника“, чтобы уйти от мощной струи воды, которая хлестала из пробоины. Лишь в те несколько секунд я единственный раз ощутил нависшую над нами опасность.

Нам велели грести дальше от парохода и идти на свет, который горел в другой спасательной шлюпке — ее спустили на воду перед нашей. Оказалось, что в нашей шлюпке, вопреки правилам, не было фонаря; не было у нас ни единого матроса или офицера. Те, кто взялся грести, были плохими гребцами почти без исключения, поэтому мы продвигались крайне медленно. Вместе с двумя или тремя другими спасательными шлюпками, которые находились поблизости, мы решились догнать шлюпку, в которой имелся свет, чтобы нас не унесло течением и мы не заблудились. Тот свет оказался в четверти мили от