и скрестил руки на груди.

– За что? – Вопрос застал ее врасплох. – За что ты его любишь?

Девушка замерла, посмотрела на него с болью и осуждением:

– Он никогда не сделает со мной то, что ты сделал со своей Надией.

Ей показалось, или она ударила его сейчас? Прозрачно-серые глаза помутнели, на переносице пролегла глубокая морщина, уголки красиво очерченных злых губ опустились. Он опустил голову, спрятал свое смятение.

– Я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя, – прошептал.

Она отвернулась, зажала уши ладонями:

– Нет, я не хочу этого знать.

– Это что-то болезненное, разъедающее изнутри кислотой…Что-то недоброе. Когда я вижу тебя, во мне поднимается такая злость, такая жажда… Которую не унять.

– Прекрати! – она отшатнулась, попыталась прорваться к мембране гермопереборки.

– … Я знаю, ты мне не веришь, но эти дни здесь, на «Фокусе», они имеют смысл для меня только потому, что я рядом с тобой. Могу видеть тебя. Дышать с тобой одним воздухом…

– Прекрати, – она поморщилась, – меня сейчас стошнит.

Она металась, пытаясь выскользнуть из рубки, обойти креонидянина кругом.

Его глаза горели лихорадочно. На лице отразилась смесь презрения, отвращения и… похоти. Он продолжал, с маниакальным наслаждением улавливая, как она передергивает плечами, как брезгливо морщится и отворачивается от него. Но не может отойти дальше – узкий проход не позволял этого.

– … Ловить твой запах, – его взгляд стал тяжелым и злым. – Я волком готов выть под дверью твоей каюты, чтобы ты посмотрела на меня.

Замолчал и, наконец, опустил глаза.

Его слова повисли между ними. Ульяна буравила его взглядом, пытаясь понять, правда ли то, что она слышит.

Она покачала головой.

– Ты сошел с ума… Я просто похожа на твою Нади́ю. А говорит сейчас в тебе не любовь, а чувство вины… и совесть.

– Похожа на Надию? – он мрачно усмехнулся. – А может, Надия была только предвестником? Может, я всегда только тебя и любил? Может, это она похожа на тебя?

– Ты бредишь, Паль. – Ульяна шагнула к гермопереборке.

Креонидянин перехватил ее руку, потянул к себе. Он не сводил с нее глаз.

– Я противен тебе?

Ульяна стояла полубоком к нему, легонько била кулаком по подлокотнику собственного кресла – призрачная связь с Флиппером, а через него – с Артемом.

– Это другое, – проговорила. – Мне жаль тебя.

Хватка на запястье мгновенно ослабла. Креонидянин мгновение не мог дышать, будто получил удар под дых. Губы растянулись в слабой, почти безвольной, усмешке.

Он медленно качнулся в сторону, облокотился на спинку кресла Артема, позволив девушке, наконец, покинуть рубку.

Через мутную мембрану смотрел на ее удаляющуюся спину.

На губах расцветала кривая усмешка.

* * *

Тиль Теон уже около сорока минут изучал присланные оперативниками документы. Отчет транспортников по передвижениям судна Фазиля Труграна, объяснительная записка диспетчера, который вел аппарат посла удаленно, расшифровка бортовых самописцев, данные о советнике Грацца Тойле, который, как это и следовало ожидать, пропал. Последние данные касались его прибытия на Граах, колонию Клирика, в которой у Грацца были личные владения. Много ума не надо, чтобы предположить, что советник или отсиживается в резиденции достопочтимого Иргана, или служит подкормкой на его плантации.

– Второе вернее, – отметил тихо Теон, раскладывая выдержки из отчетов перед собой.

Нирих проделал хорошую работу, все хронологически восстановлено, подгружены все перекрестные ссылки, выделены все важные, по его мнению, места, подготовлены запросы в спецведомства, аналитикам и экспертам, чтобы уточнить некоторые данные. Например, о загрузке судна провиантом, и о замене воздушных фильтров. Оставалось все еще не ясно, как на них оказалась критически опасная концентрация адрезалина.

Тиль Теон открыл объяснительную диспетчера, который вел катер Труграна до первой транзакции. Все шло штатно, потом – сбой связи. Повторное подключение ничего не дало. По протоколу нужно было сразу сообщить аварийным диспетчерам и активировать аварийный протокол. Оператор сделал еще одну попытку удаленного доступа.

«Судно то появлялось на диспетчерском табло, то исчезало вновь. – Писал диспетчер. Теон нахмурился, просмотрел дальше по тексту: – Такое иногда случается, когда судно оказывается в зоне мигающей транзакции, остаточном коридоре, после прохождения крупного судна».

На словах «мигающая транзакция» Теон замер.

Достал расшифровку бортовых самописцев: черные ящики выдавали смену кодировок. 18, 25, 13. И снова 18, но теперь 22 и 12.

Ему уже попадалась эта последовательность. В одном из недавних дел. Взрыв пиратрила на грузовике «Немезида». Она тоже попала в мигающую транзакцию. Но там – и это уже установлено экспертной группой – сбой транзакционной кодировки был вызвал пересечением со стоковым трассовым течением, пытавшимся нагнать «Фокус», прошедший этим фарватером чуть раньше.

Но здесь? Тоже намек на атавитов? Кто-то пытается слить дело в разряд несчастных случаев? Это не укладывалось в голове, внутренний следователь протестовал и требовал проверить все еще раз. Тиль Теон сновь посмотрел на данные кодировки катера Труграна. 18, 22, 12.

«Рихта Джаль, – сердце забилось сильнее. – Неужели так просто?»

Он помедлил, прежде чем открыть нужную папку – пытался вспомнить и воссоздать в памяти нужный файл с нужным отчетом. Вспомнив, решительно активировал ее, ввел пароль доступа – это секретная папка, пока находящаяся в разработке спецгруппы оперативников. Включил трансляцию требуемого протокола. На губах растягивалась недоверчивая улыбка: такая удача в его следственной практике была… Он прикинул и понял, что такого у него никогда не было. Это как пальцем в небо. Это как… Он не находил слов, рассматривая отчет.

Ключевые точки совпадали, если совпадут и промежуточные, и окажется одинаковым алгоритм, то…

Теон прикинул, кому можно поручить это дело, чтобы до финального отчета, годного для предъявления обвинения, ни одна душа не узнала. Подумав, он сам улыбнулся своему решению, ввел код собеседника.

Дождался смены индикатора и переключения на закрытый канал. Из предложенного меню выбрал видеоконференцию.

На экране появилась небритая и заспанная физиономия.

– Блин, полчаса поспать хотел, – парень нахмурился. – М-м, господин Теон. Вы вообще спите иногда?

– Иногда мне это требуется… Василий, для вас есть работка не из легких. – Крыж склонил голову к плечу, прищурился с сомнением. Теон ухмыльнулся, ослабил ворот на форменном кителе. – Считайте, что это проверка.

– Проверка чего?

– Ваших аналитических способностей.

– Они под сомнением? – Крыж окончательно проснулся, сдвинулся к экрану, заняв своей физиономией все окно.

Теон уклончиво промолчал, проговорил рассеянно:

– Есть два протокола. Нужно найти алгоритм и подтвердить или опровергнуть, что они сделаны одним лицом. Как думаете, справитесь?

Крыж пожал плечами:

– А какой протокол программирования?

– О, этого я не знаю.

Крыж взъерошил волосы, откашлялся:

– Я в принципе не вижу сложностей, но меня напрягает, что это просьба от вас. У вас что, ваши эксперты-программисты все в отпусках? Или умерли в одночасье?

– Есть дела, которые нельзя