Пауков покосился на него, удивленно изогнул бровь:

– Чем я тут тебе могу помочь?.. Смотри, вторая строка в первом протоколе. – Он провел ногтем по нужному месту. – 10 пробел 08 двойной пробел 20, опять пробел 48. Это время получения письма от Ульяны, когда она была подключена к «Сционе». Я почему запомнил – потому что в шлюпке тогда был, на подлете к линкору, а вы уходили на маршрут «Берга».

Крыж присвистнул.

– То есть в первом протоколе – что-то, связанное с посланием Чи Лавана? Вернее, даже тогда не «что-то» абстрактное, а «что-то» конкретное: кодировка его письма. – Он приблизился к монитору, выделил несколько строк, ввел команду и выделил каждый пятый символ. Они выскочили единой строкой внизу, в поле комментариев. – Это алгоритм мигающей транзакции, которую применял Чи Лаван.

Он откинулся на спинку кресла.

– А второе?

Крыж сделал аналогичные манипуляции со вторым протоколом – строки в разделе комментариев оказались идентичными.

– А второе – это кто-то использует ту же мигающую транзакцию, тот же протокол иррациональных переходов, что и в первом.

– И сделано это вчера, – Артем посмотрел на вторую строку второго протокола. – Если в первом протоколе 10 августа 20-48 было указанием времени, то и здесь, вероятно, тоже дата и время.

Они переглянулись:

– Но Кромлех был уже мертв. Кто тогда использовал этот алгоритм?

– А зачем вообще применять один и тот же, паленый алгоритм? Кто бы это ни был, он знает, что мигающая транзакция по делу «Сционы» находится в разработке Теона и его управления. Зачем? Почему новый не сделать?

Артем распрямился, скрестил руки на груди. Крыж развернулся к нему, поморщился:

– Это сложный алгоритм, чтобы его написать, нужно усердно попариться. А еще его надо вмонтировать в стандартную транзакционную сеть, модифицировать ее под себя. Прописать точки отладки. Это целая история, бро. По сути, это голос криптосервера. Его можно завуалировать, как это попытались сделать во втором протоколе, но его нельзя изменить до неузнаваемости.

– Понадеялись, что прокатит?

– Или не знали, что алгоритм паленый. Или специально хотели подставить. – Он снова развернулся к экрану. – Что бы это ни было, но это серьезный ключ. Я отправлю Теону. Пусть проверяют.

* * *

Стоило им подняться над сопками, как их взяли в кольцо катера сопровождения.

– Доброе утро, сеном. Доброе утро, села́р.

Ираль обернулся к Наталье, пояснил:

– Селар – это госпожа. Это о тебе… – Он усмехнулся: – Знаешь, твое имя немного сложно произносится для нас – шипящая в середине. Очень неудобно… Вероятнее всего, тебя начнут звать иначе.

– Да, твоя мама сказала, что позаботится о том, чтобы я потеряла даже личное имя… Хотя, конечно, они имела в виду иное.

– Иное, да, – задумчиво согласился Ираль.

Они миновали зубастые чертоги резиденции Адальяров, обогнули их с правой стороны, сразу нырнули в один из боковых тоннелей. Снизили скорость. Впереди и сзади – по два катера сопровождения, сетка защитного поля на их шлюпке.

– Самый малый вперед, – руководил движением голос из динамиков. – Ираль переключил рычаг и передал шлюпку во внешнее управление, повернулся к Наталье:

– Ничего не бойся. Скорее всего, все пройдет спокойно.

Наталья усмехнулась:

– Скорее всего?

Ираль уклончиво кивнул.

– На месте, – голос из динамика заставил медленно выдохнуть и подняться.

Ираль потянул к себе Наталью. Та послушно вложила руку в его ладонь, прошептала:

– Я буду с тобой до конца. Не знаю, что происходит со мной, но вчера… – она опустила глаза и закусила губу: – когда мы были вместе, я видела так, как, мне кажется, видишь ты. Цветами. Не знаю, как такое возможно.

Дверь шлюпки отъехала в сторону, на платформе их уже ожидали офицеры сопровождения, горели защитные щиты. Ираль помедлил мгновение:

– Я видел твой цвет, который сливается с моим. – Признался. – и это то, что я хочу узнать у Паукова при встрече.

– Он тебе что-то говорил?

– Да, но я не уверен, что он имел в виду именно это. Видишь ли, – он замялся, наблюдая, как выстраивается охрана вдоль стен, – все выглядит так, будто ты становишься клириканкой.

– Но ведь это невозможно?

– Невозможно.

В шлюпку заглянул начальник третьего отряда:

– Мы готовы, сеном, – и, отойдя чуть в сторону, освободил проход.

Ираль крепче взял руку Натальи. Так, держась за руки, они спустились по трапу вниз.

Узкий коридор, по стенам которого, каждые два метра – офицер охраны, синие щиты защитного поля, пружинистый шаг Ираля, стремительное движение вперед. Наталья пыталась сосредоточиться и заглушить волнение. Она поглядывала на профиль Ираля, его плотно сомкнутые губы и величественную, чуть надменную осанку. В нем ничего не изменилось, он всегда был таким – сдержанным, неэмоциональным. Она принимала это за холодность.

Но каким же трепетным, оказалось, он мог быть.

Она спрятала улыбку и, набрав в грудь воздух, шагнула вслед за ним за серые двери зала совещаний.

Овальный стол, в центре которого – световое табло. Синие блики на сумрачных лицах клириканцев. Среди них были пожилые главы родов, совсем юные наследники. Несколько женщин, среди них – царица Маоль Адальяр. Рядом с ней – пустующее кресло. Наталья поняла – оно предназначено для Ираля.

Непрозрачная демонстрация статуса молодой жены сенома – пустое место, с которым никто не собирается считаться. Наталья почувствовала, как дрогнули пальцы Ираля. Выходит, он это тоже не предусмотрел.

Не сбавляя темп, уверенно, он шел к свободному креслу.

Шаг.

Еще один.

Наталья чувствовала, что начинает паниковать. Что делать ей? Встать за его спиной и сделать вид, что ничего не произошло? Потребовать еще один стул?

Шею тронул чужой напряженный взгляд, холодный, как кожа лягушки. Наталья посмотрела влево – тая насмешливую улыбку, за ними наблюдал Грацц Ирган. Черная мантия, капюшон закрывает верхнюю часть лица, только перламутрово-серые глаза с узкой щелью зрачка хищно поблескивали в полумраке.

Ираль приблизился к своему креслу, еще один шаг и ему придется его занять. А ей, Наталье, принимать какое-то решение, от которого зависит ее будущее.

У Натальи колотилось сердце, взгляд искал решение, но Ираль двигался слишком стремительно.

Шелест отодвигаемого стула – это секретарь отодвинул его от стола, чтобы сеном мог удобнее его занять.

Маоль поднялась, когда Ираль поравнялся с ней. Шелест шелка и шум второго отодвигаемого кресла – на этот раз ее, кресла Всеобщей матери.

Ираль все понял без слов, движением руки он подтолкнул Наталью к освободившемуся креслу, положил руку ей на плечо и чуть надавил, заставив опуститься в него. Царица заняла место позади, величественно положив руки на спинки их кресел.

– Вы все видели, – сказала Маоль.

– Каков шанс, что ваше решение не приведет федерацию к катастрофе? – прошелестел Грацц. Было видно, что он не ожидал такого поворота: плотно сомкнутые и без того тонкие губы,