Как только я переступаю через занавес и выхожу в общий зал, мой взгляд падает на Эвандера, прислонившегося к арке, ведущей в холл. Он поворачивается, отталкивается, привлеченный звуком. Мне требуется всего секунда, чтобы осмотреть комнату и убедиться, что в ней больше никого нет.

— Фаэл… — Он не успевает договорить, как я с мягким стоном наваливаюсь на него, обхватывая руками за плечи. Ощущение, что он прижимается ко мне. Вот так. Держит меня в одно мгновение так крепко, как только может. Безопасно. Страх и паника, от которых у меня перехватывало горло в поисках выхода, уходят, а меня захлестывает облегчение. Он, должно быть, слышит мое вздрагивающее дыхание, которое я пытаюсь спрятать в его плече. — Что случилось? Что случилось?

Я качаю головой и отстраняюсь; ночь все еще преследует меня.

— Мы должны уйти.

— Мы уйдем. — Он крепче сжимает мои плечи. — Я клянусь тебе.

— Сейчас. Сегодня. Мы должны уйти сегодня. Мы заберем Аврору, заберем ее и уйдем. Вместе. Больше никакого страха, никакого контроля и никакого Конри. Мы втроем, а потом… только ты и я. Навсегда.

Хмурый взгляд, более отталкивающий, чем самые неприятные мысли, искажает его лицо. Когда Эвандер заговорил, это было не более чем рычание.

— Что он сделал?

— Он…

— В чем дело? — Аврора вышла из своей каюты, уже выглядя встревоженной. Ее внимание приковано ко мне. — Что случилось?

Интересно, могла ли она каким-то образом почувствовать через нашу связь, что что-то не так? Возможно, именно поэтому она выглядит такой бодрой, несмотря на то что только что проснулась. Вместо ответа я отхожу от Эвандера. Он ослабляет хватку, и этот маленький поступок напоминает мне о том, как приятно находиться в объятиях мужчины, который с такой же легкостью прижмет меня к себе, как и отпустит. Взяв его за руку, я веду его к краю затопленной ямы перед костром. Аврора следует моему примеру, и мы обе садимся, причем Эвандер предпочитает стоять у края, под углом к входу, оставаясь нашим верным защитником и достаточно далеко, если кто-то войдет.

— Прошлой ночью… — Я начинаю рассказывать им обо всем, что случилось с Конри. Все это звучит так незначительно. Как получилось, что прошло так мало времени, так мало слов, а все уже изменилось? Я заканчиваю: —…Я не знаю, что мне остается делать, кроме как сбежать. Разве что у кого-то из вас есть идея получше?

Аврора скрещивает руки и откидывается на подушки, глядя на пламя с такой же глубокой хмуростью, как у Эвандера.

— Ублюдок, — пробормотала она себе под нос.

— Мы должны уйти. — Это не более чем шепот, и я не могу понять, потому ли это, что Эвандер старается не шуметь. Или потому, что в нем столько ярости из-за меня, что если он не шепчет, то кричит.

— Аврора? — спрашиваю я.

Она продолжает смотреть в пламя. Я могу только представить, что творится у нее в голове. Жизнь в подчинении. Когда ее контролировали и передавали по наследству. Наблюдать, как ее сила превращается в инструмент для смертных, не способных оценить ее могущество.

Но также… это была целая жизнь. При всей ненависти и обиде, которую она испытывает, это все, что она знала так долго. Помнит ли она вообще, каково это — быть собой в полной мере? Верит ли она в то, что это возможно? От одних только вопросов щемит сердце.

— Все в порядке. — То, как она произносит эти два слова, заставляет меня задуматься, были ли у нее в голове те же мысли, что и у меня. Каждый из нас размышлял об этом по-своему. Она садится чуть прямее, как будто впервые за долгое время взяв себя в руки. — Мы отправляемся сегодня вечером.

— Разумно ли ждать так долго? — Я все время смотрю в сторону арки, чувствуя, что в любой момент Конри ворвется туда, требуя моей жизни или моей утробы.

— Ночью мои я буду сильнее, — говорит она. — Если нам придется вызывать духов и мне понадобится дать тебе дополнительную энергию, тогда я смогу отдать больше всего.

— Днем у вас будет время собрать припасы. — Тон Эвандера по-прежнему низкий и суровый. Его бицепсы напряжены, руки сложены.

— Я же сказал, что соберу ингредиенты для заклинания плодородия. — Я провожу руками по лицу, стирая мучительные эмоции, которые так и норовят поселиться в нем. — Я также подумала, что могу использовать это как предлог, чтобы собрать все, что нам может понадобиться, или даже как щит, под которым мы сможем сбежать.

— Да, собери припасы и организуйтесь. А я пока займусь этим, придумаю, как отвлечь внимание, чтобы вы смогли ускользнуть, — говорит Эвандер.

Я поднимаюсь на ноги.

— Ты пойдешь с нами.

— Обязательно. — Он протягивает руки, быстро успокаивая меня и поглаживая по плечам. — Но вы двое не сможете выбраться отсюда без какого-то предлога, чтобы отвести глаза. Вы не сможете обогнать его без преимущества. Как только Конри поймет, что вы ушли — а я буду тянуть с этим как можно дольше, — я позабочусь о том, чтобы именно меня послали за вами. Я присоединюсь к вам. К тому времени, когда он поймет, что мы не вернемся, мы будем уже у стены эльфов.

— И в безопасности, — мягко заканчиваю я. — Но почему Конри пошлет тебя, если мы сбежали под твоим присмотром?

— Вы не будете под моим присмотром. Я позабочусь о том, чтобы вас охранял другой рыцарь, подчеркивая тем самым свою компетентность. Вы не сбежали под моим присмотром, но под чьим-то другим вы сбежали. «Пошлите меня», — вот что я ему скажу. — Эвандер улыбается. Она не достигает его глаз. Она вынужденная. — Со мной все будет в порядке.

— Мы найдем другой способ, но тебе нужно… мне нужно, чтобы ты был с нами. — Мысль о том, что он может остаться позади, меня просто выводит из себя.

— Он прав, Фаэлин, — тихо говорит Аврора, все еще не отрываясь от пламени. — Мы не выберемся отсюда без какого-то отвлекающего маневра, чтобы занять Конри. И ни ты, ни я не можем стать теми, кто отвлечет его.

Я продолжаю смотреть на Эвандера. Мое лицо снова искажается от боли, которая словно пытается разорвать каждый уголок моего сердца. Его улыбка становится искренней. Эвандер протягивает руку и смело проводит по моей щеке, одновременно прижимая ее и мое сердце.

— Все будет хорошо, — мягко говорит он.

— Почему ты так уверен? — Я вздыхаю и тянусь вверх, чтобы накрыть его руку своей, прижимая ее к своему лицу.