Там посреди большого контейнера лежала груда камней и разнообразных обломков явно техногенного происхождения, а вокруг копошились гигантские многоножки. Из их плоских сегментированных тел, покрытых чёрно-зелёной бронёй, торчали короткие шипы, то и дело прорастающие пучком ветвистых антенн. Некоторые лежали, свернувшись полуметровым клубком и растопырив колючки, другие вытягивались во всю длину, привставая на коротких ножках, и тянули к обломкам длинные ветвящиеся усы. Вокруг их тел — и в особенности над тонкими усиками — дрожало холодное зеленоватое свечение, и Гедимин мигнул, опознав омикрон-лучи, — странные существа фонили, как будто в каждом из них было по килограмму чистого ирренция.

«Обнюхав» груду обломков, они поползли наверх, и она зашевелилась — существа растаскивали её и уползали, плотно прижимая выбранные куски к телу. Найдя особенно крупный обломок, они обвивали его и катились вместе с ним к стенкам контейнера, где, развернувшись, начинали дробить его челюстями. Видимо, челюсти у них были крепкие, — даже камни и металл быстро превращались в крошево и исчезали в крючковатой пасти. Сначала Гедимину показалось, что многоножки едят всё подряд, но нет — в первую очередь были растащены обломки и обрывки, излучающие зелёный свет.

«Чего им там насыпали?» — думал сармат; впрочем, можно уже было не спрашивать — то, что ели многоножки, было очень похоже на радиоактивные отходы, а то, с чего они начинали поедание, — на наиболее заражённые образцы. «Мать моя колба! Они едят радионуклиды,» — Гедимин изумлённо мигнул и подошёл ещё ближе. «И разбираются в степени заражения… Интересные твари там, на Ириене…»

За его плечом странно булькнул Константин — видимо, он тоже узнал обломки и понял, что служит для многоножек пищей.

— Te’ek sa hasu? — растерянно спросил он. — Te’ek… te’eqa sa seash hasesh⁈

— Sa flonesh, — отозвался Домициан. — О них сейчас много разговоров в Биоблоке… «Flonesh», они же — Зелёные Пожиратели.

Гедимин мигнул.

— Почему так?

— Любят светящееся зелёным. А «пожиратели»… видел бы ты, сколько в них влезает!

Гедимин покосился на Константина и едва заметно усмехнулся. «А ты говоришь — не трогай ирренций, не трогай ирренций… А он, оказывается, съедобен. А у этих… Пожирателей внутри радиометр Конара.»

Раздался протяжный гудок, дверь под галереей мигнула красной лампочкой, и в зал вышел один из сарматов в тёмно-зелёной броне. В открывшиеся ворота отсека медленно въезжал бронированный глайдер под охраной экзоскелетчиков. Сармат вышел ему навстречу, вскинул руку и пошёл впереди. Глайдер пополз за ним к контейнеру с Зелёными Пожирателями. Они, не обращая внимания на звуки и вспышки, продолжали грызть металл и фрил — и груда обломков быстро таяла.

Глайдер развернулся, поставив бронированный кузов вплотную к прозрачному контейнеру, и столб защитного поля накрыл его, нижним концом упираясь в открытый люк. Крышка над ёмкостью с многоножками медленно приподнялась, пропуская кран с мягкими захватами и свёрнутой сеткой. Сармат в зелёной броне указал на Пожирателя, отползшего от общей свалки и свернувшегося в неподвижный клубок. Минуту спустя многоножка лежала в сетке и ехала к краю контейнера, никак не реагируя на происходящее. Кран медленно опустил её в люк на кузове глайдера, маленькая крышка захлопнулась, защитное поле погасло, и глайдер поехал к выходу.

— Куда его повезли? — спросил Гедимин, следя за опускающейся крышкой. — На опыты?

— Хех! Ассархаддон отправит на опыты того, кто причинит вред его зверюшкам, — усмехнулся Домициан. — У них только берут яд. Очень сложное вещество, кажется, Химблок до сих пор его не синтезировал. Выжигает нервные волокна, а мышцы от него расползаются в клочки. Один из самых мощных органических ядов… кстати, в составе там — ирренций.

Он многозначительно посмотрел на Гедимина. Тот недовольно сощурился.

— Что ирренций токсичен, я знаю. Лучше скажи, как они его едят и не дохнут.

Домициан усмехнулся.

— Когда-нибудь выясним. Они не так уж отличаются от нас — состоят из углерода, дышат кислородом, вот только их связь с радионуклидами…

— А зачем нужен их яд? Отравляющие вещества — действенная вещь, но если это вещество нельзя синтезировать… — Хольгер покачал головой, глядя на Зелёных Пожирателей. — Сколько нужно червяков, чтобы получить килограмм яда?

— Когда-нибудь синтезируют, — отмахнулся Домициан. — А пока ставят опыты. Смотри! Вот это вещество. Видишь, под челюстями?

Одна из многоножек, приподняв передний конец туловища, вгрызалась в обломок металлической трубы, воткнувшийся вертикально между камней и так застрявший. Опрокинуть его Пожиратель не мог, есть на весу было неудобно — и челюсти существа то и дело соскальзывали, оставляя маслянисто блестящие капли на металле.

— Именно так добывают флоний, — сказал Домициан. — Дают им что-нибудь погрызть, и он капает… Что?

Под потолком загудела сирена.

— Домициан Марци! — гулкий голос разнёсся по отсеку. — Вы здесь? Возвращайтесь в лабораторию!

— Чтоб тебя, — пробормотал биолог, покосившись на часы. — Ладно, зовут — надо идти.

— Как-нибудь встретимся, — кивнул Хольгер, пожав ему руку. — Спасибо, что проводил нас.

Из отсека ириенской фауны сарматы вышли вместе; Домициан быстро пошёл к выходу, Гедимин и его спутники свернули к ещё не посещённым залам. Здесь содержали обитателей Энцелада и Титана; в энцеладском отсеке было так же темно, как в европейском, только черенковское свечение исходило из-под воды и дрожало на стенах, когда мимо «иллюминатора» проносился плавучий червь — двух-, а то и четырёхметровое существо со множеством выростов-лапок на боках и фосфоренцирующими пятнами и полосами по всему туловищу. Черви метались под пластом колючего льда, увешанного чёрной бахромой, похожей на налипшую тину. Иногда со дна взлетал фонтан илистой мути, залепляя «иллюминатор» и закрывая обзор.

— Как их сюда привезли? — спросил в пространство Константин. — Надо было прилететь на Энцелад, пробурить лёд, достать этих животных, не убив их, довезти сюда… До Сатурна трое суток на спрингере!

— У Ассархаддона тут зверюшки из другой галактики, — ухмыльнулся Хольгер. — Какой там Сатурн…

Гедимин шёл за ними молча, разглядывал всё, что позволяло себя увидеть, — плавучих червей, стаи чего-то микроскопического, но явно живого,