Шрифт:
Закладка:
— Мм? Нет. — Девон была поглощена своими мыслями, медленно прохаживаясь вокруг мальчика и старика в центре комнаты. Тихо постукивая костяшками пальцев по собственной маске. — Это судьбоносный для Эвана момент, а судьбоносные моменты могут длиться вечно, и раз люди в это верят…
— То и во сне это может работать. — В глазах Ассы расцвело понимание.
— Все. — Девон остановилась и потянувшись довольно ухнула. Словно проделала хорошую работу. — Можем закругляться.
— Что?! Мы ведь не узнали ровным счетом… ничего!
Девон вновь посмотрела усталым взглядом, чуть прикрыв веки. А затем ТАК высокомерно усмехнулась, что Асса аж растерялся.
— Мы узнали, кем была его мать. Алания ван Астра. В ее будуаре, помимо ее повседневной одежды с гербом грифона были более старые вещи. Ее приданое с гербовым зверем и орнаментом. Они гораздо дороже других ее вещей в особняке. Герцог Лионел искренне любил свою жену и не стал бы на ней экономить, что говорит о том, что она родом из более обеспеченной семьи, чем Астра.
Она разорвала отношения с матерью из-за событий, подорвавших ее доверие и здоровье. У нее есть брат, раз она обзавелась невесткой.
У Эвана проблемы с эмоциями, он не оправдывал ожиданий и был виновником смерти матери в глазах горюющего отца и слуг. Его эмоциональная закрытость была следствием совета заботливого дядюшки.
Чьи благие намерения обернулись заварушкой в «Сердце розы».
Серая хворь вышла за пределы Восточного Герцогства и медленно сразила хранителя пакта, который дает от нее иммунитет… Это очень плохие новости.
Дядя Эвана непричастен к покушению в Священной роще Олании. Слишком суеверен. Впрочем, мы и так об этом знали.
Переодевание наемников и в псоглавцев, и в паломников было частью планов Прекрасной Леди — Мари.
Мы узнали, что черный кинжал, как наследство, доставил незнакомец, на которого Старый Ворон отреагировал с опаской. И хоть его личность осталась неизвестной. Не думаю, что это была случайность. Как и та встреча с тем попрошайкой.
— А еще тот геральдический зверь, что пришел просить о помощи. Гордый, терпеливый и упрямый. Вот только слишком поздно он пришел… Нет. Он не знал. Что от матери Эвану достался герб с хищной птицей, а не с королевским оленем… Ха! Полагаю, когда-то в прошлом, род ван Астры утратил чистоту крови. Так, дед, отец и дядя Эвана носили маску львов. Но какая ирония сам Эван благодаря крови своей матери действительно оказался грифоном.
— Что-то я теряю ход твоих мыслей. — Пожаловался Асса.
Девон рассмеялась на это ухающим смехом, а затем замерла и скосив глаза на растерянного Ассу и уверенно сообщила.
— Я знаю, какого цвета глаза Эвана и почему именно он оказался в центре этого водоворота событий… Вернее, семейных интриг.
— Поделиться не хочешь?
— Не-а. Не буду портить тебе сюжет этой истории, раз ты не более чем зритель.
Асса фыркнул.
— Ого, ты куда умнее, чем я ожидал от злобного «не демона», заключающего сомнительные сделки.
Девон фыркнула.
— Твоя очередь для сарказма и сомнительных комплиментов? От того, насколько я умна, зависит, смогу ли я поесть или умру с голоду.
«Однажды ты и сам в этом убедишься.»
* * *
— Ну, что дальше, разбудим парня?
— Наши дела мы завершили, но не он.
Девон зашторила шторы. Погружая холл в полумрак. Взяла и переставила Старого Ворона, изменив ему позу, словно тот был манекеном. Теперь Кром вглядывался вглубь замка.
Эвана она развернула спиной к двери. Отняла кинжал и, поймав им свое истинное отражение, убрала в обратно в ножны и спрятал тому за пазуху.
— Так-так, если я правильно помню. Все началось с пожара, а пожар начинается с дыма…
Асса, наконец, поняв, что она пытается сделать, и забеспокоился.
— Девон — это действительно необходимо? — В его голосе было сомнение.
— Да.
Девон взяла подсвечник, подожгла им оберточную бумагу, раздувая не столько пламя, сколько запах дыма вокруг Эвана. Бумага быстро истлела и наконец, она, обернув ее еще одной, запульнула тлеющий сверток в приоткрытую дверь левого крыла. Загорится или погаснет, будет зависеть только от воображения хозяина сна.
— Это болезненные воспоминания полные страха и боли…
— Тем лучше.
— Ох.
Поразмыслив немного у стены с трофеями, она, прихватив с собой одноручный меч, встала позади Эвана.
Закончив приготовления, она щелкнула пальцам.
Мир ожил. Эван удивленно заморгал. Его руки были пусты. Но он облегченно вздохнул, когда обнаружил черный кинжал за пазухой и мастера Крома перед ним.
Запах дыма достиг его.
— Пахнет дымом… Пожар?
Старик шикнул на него, вглядываясь в темный коридор.
Из глубины замка раздался звонкий девичий смех.
— Это еще что такое? Эван, жди здесь!
И на этих словах старик ринулся внутрь, поудобнее перехватывая собственную трость. Эван на миг замешкался парализованный страхом, но услышал знакомый голос: «Ах, старик ты мешаешь, будь добор, убей сам себя.» и последовавший за ним предсмертный вскрик ринулся внутрь.
Девон тенью последовала за ним, а Асса своим золотым сиянием освещал им путь.
— Мастер Кром!
Но Эван опоздал, старик в маске ворона, мертвым грузом, лежал у подножия старой каменной лестницы. На которой красовался знакомый полуобнаженный силуэт Прекрасной Леди.
Все было, как и тогда. И, как и тогда Эван был напуган…
Но кое-что все же изменилось.
Девон подошла к нему со спины и шепнула на ухо своим глубоким чарующим голосом:
— Это лишь сон. Осознанный сон. Так зачем играть по ее правилам? Зачем повторятся, если можно изменить сценарий? Ее имя Мари Сюзанна де ла Роза. И ты знаешь, что она из себя представляет, что у нее внутри. — Девон вложила в его дрожащую руку одноручный меч. — И ты знаешь, на что способен ты.
Эван крепко сжал меч в руке, скрипнула рукоять, покрылась трещинами, когда труха осыпалась, невзрачный меч преобразился в сияющий Сердцеед. Зеркальное отражение того, что держала леди Мари.
Дрожь Эвана сошла на нет, его дыхание стало спокойным, размеренным.
Девон отступила в тень, и лишь ее глаза светились, наблюдая за происходящим.
Прекрасная Леди кривлялась, болтая без умолку.
— Эван! Давай поиграем? Пригреешь — я заберу твои глазки.
— Сыграем. Твоей ставкой будет — твое сердце!
— Ха? По рукам! Как романти…
Договорить она не смогла, Эван извернулся и стрелой, приблизившись к ней, и вонзил меч в ее сердце, по самую рукоять.
От потрясения та утратила дар речи.
Из ее носа потекла чернильно-черная кровь.
Эван говорил двумя голосами, своим и эхо. Знакомое эхо:
— Если хочешь кого-то убить…
