– О боже! – встрепенулась Прийя. – Мне же пора на кухню! Я тут заболталась, и у меня все вылетело из головы. Свекруха, наверное, уже закончила свою дурацкую канитель с готовкой еды для себя прямо в мокром дхоти после ванны и теперь орет, чтобы я пришла. Надо бежать. Она говорит, это «ради чистоты», но не возражает против тараканов буйволиных размеров, которые бегают по всему дому, и крыс, которые ночью отгрызут тебе волосы, если ты перед сном не смоешь с них масло. Ах, останься на ланч, Вина, я и так тебя совсем не вижу!

– Не могу, правда не могу, – сказала Вина. – Мой Соня тоже любит, чтобы ему готовили именно так. И я уверена, что и твой Храпун – тоже.

– Ну, он не настолько разборчив, – сказала Прийя и нахмурилась. – Он терпит все мои глупости. Но я сижу взаперти. Я никуда не могу выйти! Я не могу выйти из дому, кроме как на свадьбу, или чтобы поехать в храм – странные такие поездки, или на религиозную ярмарку, а ты знаешь мое отношение ко всему этому. Если бы он не был таким хорошим, я бы совсем свихнулась. В нашем районе бить жен – что-то вроде популярного вида спорта. Ты не можешь считаться полноценным мужчиной, если не треснешь жену разок-другой, но Рам Вилас не ударит даже барабан на Дашаре[219]. И он так почтителен к ведьме, что меня с души воротит, а ведь она ему только мачеха. Говорят, что он так добр к свидетелям, что те всегда говорят ему правду – даже в суде! Ну, раз ты не можешь остаться, то приходи завтра. Пообещай мне еще раз.

Вина пообещала, и подруги спустились с крыши в комнату на верхнем этаже.

Дочка и сын Прийи сидели на кровати. Они сообщили Вине, что Бхаскар ушел домой.

– Что? Один? – встревожилась Вина.

– Ему уже девять лет, а идти тут пять минут всего, – ответил мальчик.

– Ш-ш-ш! – укорила его Прийя. – Повежливее со старшими.

– Лучше я пойду сейчас же, – сказала Вина.

По пути домой Вина встретила на лестнице Л. Н. Агарвала. Лестница была крутая и узкая. Вина притиснулась к стене и сказала намасте.

– Джити рахо, бети[220], – ответил он на ее приветствие.

И хотя она назвал ее «дочка», Вина почувствовала, что, едва увидев ее, он тут же вспомнил своего министерского противника, чьей дочерью она была на самом деле.

5.6

– Известно ли правительству, что на прошлой неделе полиция Брахмпура применила силу при разгоне демонстрации членов общины джатавов у «Обувного рынка Говинда»?

Министр внутренних дел, шри Л. Н. Агарвал, поднялся с места.

– Это не было применением силы, – ответил он.

– Хорошо, применили латхи, если угодно. Известно ли правительству об упомянутом мной инциденте?

Министр внутренних дел оглядел колодец большого круглого зала и спокойно произнес:

– Это не было применением силы в общеизвестном смысле. Полиция получила приказ использовать легкие палки толщиной в один дюйм, в то время как толпа бросала камни и лезла в драку, несколько человек при этом нападали на одного полицейского, и латхи применили, только когда стало ясно, что безопасность «Обувного рынка Говинда», людей на улицах и самих полицейских оказалась под угрозой.

Он пристально посмотрел на Рама Дхана – маленького, темного, рябого человека лет сорока, который допрашивал его, сплетя руки на груди; допрос велся на стандартном хинди, но с сильным брахмпурским акцентом.

– Правда ли то, – продолжил дознаватель, – что в тот вечер полиция избила большое количество джатавов, проводивших мирный пикет вблизи брахмпурского обувного рынка?

Шри Рам Дхан был независимым ЧЗС от зарегистрированных каст, и он намеренно выделил голосом слово «джатавов». Что-то похожее на негодующий рокот прокатилось по всему залу. Спикер призвал к порядку, и министр внутренних дел снова встал.

– Нет, неправда, – заявил он, не повышая голоса. – Полиция оказалась под напором озлобленной толпы и была вынуждена защищаться. Разумеется, в результате этих действий несколько человек получили травмы. Что касается инсинуаций уважаемого коллеги, что полиция якобы выделяла и избивала представителей определенной касты из толпы или была особенно жестока, поскольку толпа состояла по большей части из представителей этой самой касты, то советую вам быть более справедливым к полиции. Позвольте заверить вас, что действия полиции были бы совершенно такими же при любом ином составе толпы.

Однако моллюскообразный шри Рам Дхан продолжил допрос:

– Правда ли то, что достопочтенный министр внутренних дел был постоянно на связи с местными властями Брахмпура, в частности окружным магистратом и комиссаром полиции?

– Да. – Л. Н. Агарвал возвел глаза горе́, выдохнув этот единственный краткий слог, как будто искал терпения под громадным куполом из белого льдистого стекла, сквозь который свет позднего утра проливался на Законодательное собрание.

– Получили ли окружные власти какие-то особые санкции министра внутренних дел, перед тем как применить силу к безоружной толпе? Если да, то когда именно? Если нет – то почему?

Министр внутренних дел вздохнул скорее раздраженно, чем устало, и снова встал.

– Позвольте еще раз повторить, что я не согласен с использованием выражения «применить силу» в данном контексте. И толпа не была безоружной, поскольку вооружилась камнями. Однако хорошо, что уважаемый коллега заметил, что это была именно толпа, противостоявшая полиции. Разумеется, тот факт, что он использует это слово в напечатанном вопросе, отмеченном звездочкой, свидетельствует, что он знал это и до сегодняшнего заседания.

– Не будет ли любезен уважаемый министр ответить на заданный ему вопрос? – вспыхнул Рам Дхан, раскинув сжатые в кулаки руки.

– Я думаю, ответ очевиден, – сказал Л. Н. Агарвал. Он сделал паузу, а затем продолжил, чеканя каждый слог: – Зачастую ситуация на местах такова, что невозможно тактически предсказать, как она будет развиваться, поэтому необходимо предоставить местным властям определенную свободу действий.

Но Рам Дхан вцепился мертвой хваткой:

– Если, как утверждает уважаемый министр, подобные особые санкции не были получены, был ли уважаемый министр проинформирован о предполагаемых действиях полиции? Была ли одобрена данная тактика им или главным министром?

И снова министр внутренних дел встал. Он взглянул на точку в самом центре темно-зеленого ковра, устилавшего дно колодца.

– Эти действия не планировались заранее. Их пришлось предпринять немедленно ввиду непредвиденного развития ситуации. Оно не допускало никаких предварительных согласований с правительством.

Кто-то выкрикнул из зала:

– А как насчет главного министра?

Спикер, человек образованный и мудрый, но обычно не слишком напористый, одетый в курту и дхоти, посмотрел вниз со своей высокой трибуны, расположенной прямо под эмблемой штата Пурва-Прадеш – раскидистым священным фикусом, – и сказал:

– Эти неотложные, отмеченные звездочкой вопросы адресованы непосредственно уважаемому министру внутренних дел,