числе потому, что видел в гитлеровской Германии бастион против большевизма. Посол Третьего рейха Эрнст фон Вайцзеккер описывает его так: "Слишком изысканный, чересчур мудрый, чрезмерно благоразумный и дипломатичный, идеальный генерал в отборном штабе, никогда не нюхавший пороха на фронте". Отдельные эпизоды его жизни, включая те, что всплыли совсем недавно, подтверждают прозорливое суждение немца.

Историк Эмма Фатторини откопала очень красноречивый документ, приведенный в ее книге "Пий XI, Гитлер, Муссолини. Одиночество папы". Из него следует, что за несколько дней до своей смерти предшественник Пачелли Пий XI подготовил речь, в которой клеймилась атмосфера лицемерия и повсеместного шпионажа, внедренная в стране фашизмом и затронувшая церковь; там же он со всей провидческой мощью обрушивался с критикой "смертельного и самоубийственного безумия гонки вооружений". Папа Ратти намеревался произнести ее 19 февраля 1939 года, в десятую годовщину примирения, что очень обеспокоило пронюхавших об этой затее фашистских главарей и самого Муссолини. Тяжелая болезнь понтифика свела его в могилу 10 февраля, за девять дней до предполагаемой даты выступления.

Как только жизнь папы угасла, Пачелли, будучи государственным секретарем, приказал немедленно избавиться от оригинала речи, копии которой, однако, сохранились в архивах. Этот жест был вовсе не трусливым. Напротив, волевое решение было продиктовано уверенностью в своей правоте, в том, что он действует во благо церкви в период острейших распрей, когда все отсрочки для неминуемой войны истекли: близился сентябрь 1939 года. Пачелли этим не ограничился. Он приказал не оглашать энциклику Humani generis unitas, в которой тот же Пий XI осуждал тоталитаризм всех типов, базирующийся на обожествлении государства, расы, класса (то есть не только большевизм, но и нацизм). Составление энциклики, так никогда и не опубликованной, было заказано папой Ратти американскому иезуиту Джону Лафаржу; она должна была прозвучать окончательным и бесповоротным церковным порицанием антисемитизма и расизма. Ею вводился бы в оборот тезис о единстве человечества. Но Пачелли велел и этот текст спрятать на дальние полки архивов.

Малоизвестная ситуация, которая произошла в 1938 году, хорошо иллюстрирует и подтверждает разницу в характерах Пия XI и его преемника Эудженио Пачелли. За два дня до издания Муссолини законов о защите расы, то есть 15 ноября 1938 года, папа Ратти отправил в газету "Оссерваторе Романо" критическую заметку по поводу этих постановлений, особенно в части смешанных браков между евреями и христианами. Однако статья была напечатана в гораздо более мягкой версии, чем та, что была подготовлена папой. Через пару дней, после очередного рецидива смертельной болезни, папа спросил, кто посмел приглушить тональность его текста. Пачелли с готовностью ответил: "Это был я". Католический историк Джованни Сале, обнаруживший в ватиканских архивах документы, касающиеся данного события, прокомментировал это так: папа Ратти, обладая более энергичным и пылким темпераментом, "был огорчен расистскими мерами и пребывал в тягостном напряжении до конца своих дней". В противоположность более "дипломатичному" человеку и куда меньшему сангвинику Эудженио Пачелли.

Несхожесть двух понтификов была тотчас же зафиксирована нацистскими секретными службами. Пачелли был избран папой 2 марта 1939 года. На следующий день нацистское посольство в Риме отправило в Берлин доклад, в котором содержалось следующее: "Пачелли не связан с конфронтационной политической линией Пия XI… наоборот, он много раз старался искать компромиссы и выразил нашему посольству свое желание развивать дальнейшие отношения в дружеском ключе". Вот как нацисты воспринимали энциклику Humani generis unitas, на оглашении которой настаивал Пий XI: конфронтационная политическая линия. "Политика насилия".

Какими бы мотивами ни диктовалось "молчание" Пия XII, но оспаривать его невозможно. Эта характеристика бросила тень на его исторический облик, скрыв его собственные упущения и недостатки: боязливость, осторожность, предусмотрительность, нерешительность. В такой абсолютной монархии, как католическая церковь, где суверен признается "непогрешимым", любые достоинства и проступки почти по инерции идентифицируются с тем, кто ее официально воплощает. Если проанализировать факты, то очевидно, что поведение различных церковных структур в реальности было довольно-таки правильным, открытым навстречу нуждающимся. Огромному количеству антифашистов и евреев предоставляли кров в монастырях и церквях, а самым удачливым (преимущественно видным католическим функционерам, например Альчиде де Гаспери) — даже в стенах Ватикана. Впрочем, после войны аналогичную поддержку получат уже многочисленные нацистские бонзы и военные преступники, которым были гарантированы новехонькие паспорта и безопасная отправка морем в Южную Америку по так называемому the rat line (крысиному маршруту).

История Пия XII, безусловно, трагична как из-за самой ситуации момента, так и по причине потенциальных эффектов, которые (возможно) повлекла бы за собой более твердая линия. То были годы, когда церковь нуждалась в папе-пророке, способном бестрепетно продемонстрировать миру букву и дух евангельских ценностей, а не дипломатическую изворотливость. Но все было не так. В третьем раунде конклав избрал Пачелли — человека, совершенно далекого от обладания пророческим темпераментом стальной закалки. Голосование было быстрым, но не единодушным. Монсиньор Тардини, соратник Пия XII, так объяснил разногласия, возникшие среди членов конклава: "Кардинал Пачелли — это человек мира, а мир сейчас нуждается в папе войны". Думается, что даже он не мог тогда вообразить, насколько справедливой окажется такая оценка.

В последующие десятилетия, с тех пор как проблема была обозначена, личность Пия XII оценивалась полярно, в этом вопросе всегда существовал широкий спектр мнений. Крайне критической позиции немецкого драматурга Хоххута противостояла слепая защитная реакция церковной иерархии, при этом не учитывались или попросту скрывались объективные факты и доводы, что, конечно же, накаляло дискуссию и не способствовало диалогу.

12 марта 2000 года папа Иоанн Павел II в торжественной атмосфере собора Святого Петра попросил прощения за ошибки и прегрешения христиан в отношении евреев, начиная с рождения Иисуса. Ясно, что при этом он не мог сказать, имелась ли в виду и вина (или, во всяком случае, предосудительный подход) его предшественника Эудженио Пачелли. Так или иначе, но эти слова были восприняты всеми как позитивный шаг, в декабре 2009 года опровергнутый его преемником Бенедиктом XVI, публично заявившим о "героических качествах" Пия XII. Амос Луццатто, почетный президент сообщества итальянских евреев, прокомментировал эту фразу так: "Я не знаю, что подразумевается под "героическими качествами" в теологии. Но общеупотребительное значение слова "герой" — это тот, кто рискует собственной жизнью, чтобы спасти других людей". К папе Пачелли это явно не относилось. Его достоинства были в ином: способный дипломат, благоразумный пастырь, проницательный посредник. А вот героем он не был точно.

XIV. Бесследно исчезнувшая девушка

В конце Корсо Ринашименто располагается беспорядочно-очаровательный комплекс площадей, перекрестков и небольших площадок, свидетельствующих о запутанности урбанистической планировки: пьяцца делле Чинкве Луне, пьяцца Сант-Аполлинаре, пьяцца Сант-Агостино,