друзей, я не обращала внимания на острые камни, раздирающие ступни. Мчаться! Навстречу музыке! Только это имело значение. Наше сбившееся дыхание смешалось с длинными аккордами, такими же завораживающими, как у неутомимой джиги. Ноты вели нас, призывали к себе… манили. Не проблеск ли огня мелькнул впереди? Ну да, бледный свет. Усиливающийся с каждой секундой. Безумная надежда добраться до поверхности подарила чувство головокружительного полета.

Внезапно галерея расширилась, открыв экстраординарное пространство. Широкий скалистый амфитеатр не более ста метров в диаметре напоминал тот, где сирены удерживали нас в плену в течение месяца, только без скалистого небосвода. В отверстии круглой высокой отвесной скалы, окружающей нас, уверенно сверкали настоящие звезды.

Я догадалась, что мы находились в потухшем кратере вулкана, венчавшем Клык Смерти, скале, затерявшейся посреди Атлантики. Лучи горбатой луны выхватили большой дом в центре впадины, невидимый со стороны моря.

Сюрреалистичное зрелище жилища, одиноко стоящего в бесплодном, без единой растительности поле черной лавы, ошеломило, как и исходившие из него звуки утерянной сонаты, которую давно и тщетно искал Бледный Фебюс.

24

Атанор[172]

Последний аккорд сонаты наполнил погруженный во мрак кратер волшебным эхом. Едва завершился этот музыкальный отрывок, как за нашими спинами раздались звуки нового, с таким же торжественным темпом. То была поступь тяжелых ботинок Тристана, которому наконец удалось освободиться от Франсуазы. Я подозревала, что его появление – всего лишь вопрос времени.

Мы обменялись тревожными взглядами: воин, лишенный своей шпаги, ослабевший вампир и девушка в тунике вместо доспехов. Не было никаких шансов осилить непобедимого монстра, преследовавшего меня. Единственное возможное спасение – жилище посреди небытия, хотя его кирпичные стены и окна с деревянными ставнями – слабая защита от штурма призрака. В едином порыве мы бросились к дому. Каменная арена так огромна, а убежище так далеко! Я обратила внимание на останки морских животных, усеявших окрестности: кости больших рыб, лучи плавников, белесые хрящи. В голове зажужжали вопросы: не плоть ли водоплавающих дымилась в камине? Кто мог жить в этом отдаленном от всего мира пристанище? Вспомнилась сказка «Три медведя», любимая еще со времен детства. В доме нас встретят медведи? А может, кто-то еще? Похуже?

Зашари первым добрался до жилища и заколотил в дверь:

– Откройте!

Раздался оглушительный грохот, будто небеса обрушились на нас: удары юноши разбудили колонию летучих мышей, гнездившихся под крышей. Десятки ночных животных, крупных, размером с собаку, взметнулись в небо. Они кружились над нашими головами, звонко хлопая перепончатыми крыльями.

Стерлинг в свою очередь с силой забарабанил по толстой деревянной панели:

– Откройте! Именем королевы Англии! Она не забудет вашу гостеприимность! Королева Англии щедро вознаградит вас!

Однако дверь оставалась герметично закрытой. Пока мои товарищи без устали стучались в дом, я развернулась, чтобы лицом встретиться со своей судьбой: Тристан пришел за мной, а не за ними. Монстр находился на полпути к убежищу. В лунном свете я увидела то, что угадали мои пальцы в недрах скалы: тело, покрытое ракушками… мох, разросшийся на плечах… ботинки, за которыми волочились длинные нити склизких водорослей. Если недавно абсолютная темнота грота внушала страхи, то сейчас наружность привидения странным образом успокоила меня. Тело без головы не излучало ненависти. Тристан – машина, безусловно неумолимая, но, по сути, такая же, как шестеренки часов. Нельзя обвинять часы за то, что они показывают время, – если мое пришло, значит, так тому и быть.

Я закрыла глаза. Хруст механической походки призрака смешался с исступленным штурмом двери моими друзьями. Синкопированный ритм[173] инстинкта смерти и желания жить… который внезапно оборвался.

Озадаченная, я открыла глаза. По неизвестной мне причине Тристан замер недалеко от меня. За моей спиной умолкла барабанная дробь кулаков. Дверь отворилась, застонав на петлях. Я медленно развернулась к входу. На пороге из вулканического камня в квадрате света, отбрасываемого горящим камином, стояла высокая фигура в длинном платье – панье[174]. Контражур обозначил силуэт весталки и контур длинных волос.

– Мадам, – приветствовал Зашари, склонив голову в легком поклоне.

– Madam, – повторил Стерлинг.

Дама неподвижной статуей застыла на пороге, черты ее лица приглушала тень. Понимала ли она английский или французский?

– Мадам, впустите, – взмолилась я. – Хотя бы их двоих. Обещаю, монстр не причинит вреда вашему дому. Он остановится, как только коснется меня.

– Он уже остановился, – ответила дама.

В голосе, звучном и низком, не было и тени страха. Я оглянулась на Тристана. В безумном беге я не заметила белую линию на скалистой земле перед рыбьими скелетами, огибающую дом, диаметром около двадцати метров. Я и мои спутники перешагнули границу, даже не обратив внимания, но Тристан уперся в нее, как в непреодолимую стену.

– Ни одна нечисть не может пересечь Защитную Линию, которую я прочертила собственноручно, – объяснила дама. – Однако вы перешли ее без приглашения.

Холодок пробежал по моей спине: кем бы ни была эта колдунья, теперь мы в ее власти. Если она способна остановить такого могущественного демона, как Тристан, то нас, вне всякого сомнения, может просто раздавить. Слова, что мы произнесем сейчас, решат нашу судьбу.

– Мы – жертвы кораблекрушения, ищущие прибежище, – начал Стерлинг.

– И что заставило вас подумать, что мой дом открыт для англичан?

Язвительный тон прозвучал, как удар хлыста. Причислять себя к подданным королевы Анны, очевидно, было не лучшим началом. Я сощурилась, стараясь выхватить из темноты как можно больше деталей, чтобы установить личность незнакомки. Силуэт юбки-панье, загородивший вход, напоминал платья, что носили в Версале; туфли возвышались на красном каблуке по моде вампиров Двора. Эта дама – бессмертная из Франции!

– Шевалье де Гран-Домен и я, мадемуазель де Гастефриш, – французы, – поспешила добавить я. – Как и вы, не так ли, мадам? Лорд Стерлинг Рейндаст, конечно, англичанин, но он спас нам жизнь. Не именем королевы Анны мы просим убежище, но короля Людовика.

– Вы осмелились причислить себя к подданным Нетленного? Кто вы? – строго потребовала незнакомка.

– Его оруженосцы, мадам, вот доказательство! – воскликнул Зашари. Он повернулся к лунному свету так, чтобы лучи выхватили эмблему солнца, вытисненную на кожаном нагруднике.

– Входите! Все трое! – смилостивилась таинственная обитательница дома, пропуская нас.

В тот момент, когда я шагнула в дом, меня обдала волна сверхъестественного холода, мгновенно пробрав до мозга костей. Внешность хозяйки смутила. Придворное платье на деле оказалось траурным: с головы до ног дама была во всем черном. Даже голову покрывала сетка непрозрачной, густой вдовьей вуали, скрывавшей черты лица; в контражуре я приняла ткань за волосы. Макабрическая фигура женщины излучала ледяную ауру власти. Я замерла в дверях, похолодев от страха.