каналы и шлюзы, регулировали сток рек и курировали картографирование обширных участков российской территории. Хотя Корнелис Ределикхайд, Мориц вер Хюелл, Франсуа де Воллан, Якоб Эдуард де Витте, Ян Петер ван Сухтелен и их соотечественники, конечно же, были не единственными иностранцами на службе русского царя в конце XVIII в., примечательно, что голландцев там высоко ценили за познания в фортификации, геодезии и, больше всего, в гидротехнике. Слово «голландец» означало «прирожденный гидротехник»[1151] как в 1600 г., так и в 1800 г.

Но к 1800 г. образ типичного голландца обрел немало новых черт. Кроме высочайшей компетенции в гидротехнике, голландцам приписывали много других технических достижений. Так, французы и немцы в конце XVIII в. все еще были уверены, что в Нидерландской республике накоплен огромный запас знаний по широкому кругу предметов, в том числе по технологиям нескольких отраслей, а по производственным процессам – едва ли не во всех мыслимых отраслях промышленности и сельского хозяйства. Закономерно, что после вторжения в Республику Соединенных провинций в 1795 г. французы были чрезвычайно рады получить «свободный доступ» к ее сокровищнице знаний. «Мастерские этого трудолюбивого народа наконец-то распахнулись для нас», – писал в 1807 г. знаменитый химик и одно время министр внутренних дел наполеоновской Франции Жан Шапталь. После захвата Нидерландов французам уже ничто не мешало «своими глазами наблюдать все процессы, которые до этого момента обогащали эту страну»[1152]. Любопытство немцев к голландским технологиям достигло пика где-то между 1780 и 1810 г. К этим годам относятся подробнейшие, обширные и точные описания используемых в Голландии технологий, составленные Иоганном Фолкманом, Фридрихом Эверсманом, Филиппом Немнихом, Каспером Нойенборном и другими путешественниками. Существенная часть их записок касалась промышленного производства[1153].

Таким образом, история передачи технологий из Голландии за границу в период между 1680 г. и наполеоновской эпохой – это вовсе не печальная хроника упадка, а бодрый марш неуклонно расширяющейся экспансии. Помимо постоянного и непрерывного распространения знаний и умений по традиционно голландским специальностям, таким как гидротехника, мы видим растущий экспорт ноу-хау в широком спектре других отраслей, в котором Голландия приобрела репутацию лидера лишь недавно. Расширялась и география экспорта. Начиная с конца XVII в. голландские знания и умения поступали в те страны, куда они не могли попадать раньше, прежде всего в Россию, восточную Балтию и Северную Америку.

Одной из главных областей импорта знаний из Нидерландов и после 1680 г. оставалась гидротехника. Иностранцев по-прежнему живо интересовали умения голландцев осушать земли, сооружать дамбы и водоотводные машины, углублять водоемы, регулировать сток рек, строить каналы и шлюзы. И в конце XVII, и в XVIII столетии poldermolens по-прежнему строили в английском Фенланде, и на равнинах северной Германии. В 1763 г. на Фенских болотах работало не меньше 50 мелиорационных ветряных машин[1154]. К концу XVIII в. до северо-западной Германии добрались водоотводные мельницы, оснащенные вместо вертикального черпающего колеса архимедовым винтом (vijzelmolens), появившиеся в Голландии в 1630-х гг.[1155] Тем временем в Англии сведения о голландских ветряных мельницах собирало недавно учрежденное Лондонское общество искусств. В 1758 г. Джеймс Кольер представил обществу модель, показывающую «принципы работы машин, используемых сегодня для осушения земель как в Голландии, так и в Англии». Джон Смитон пожертвовал экземпляр своего трактата о производительности ветряных и водяных мельниц, основанного отчасти на собственных наблюдениях автора, сделанных во время поездок по Нидерландам. В 1760 г. Якоб Хаген подарил Обществу экземпляр книги о голландских мельницах, которую по заказу Общества перевели на английский и издали тиражом в 500 экземпляров[1156]. В Германии прусское строительное управление – Ober-Baudepartment – в 1771 г. собрало информацию о новейших голландских водоотводных мельницах, заказав модель poldermolen в Нидерландах через Й. Х. Маггота, комиссионера, занимавшегося в восточной Фрисландии строительством дамб[1157]. Довольно скоро узнали в Англии и Германии о новом изобретении голландцев – мельнице с наклонным черпальным колесом. В Англии этот новый тип водоподъемной мельницы получил патент уже в 1772 г., его начали использовать после того, как ее изобретатель Антони Экхардт в 1784 г. переселился в Соединенное Королевство[1158]. В середине 1770-х гг. Экхардт переписывался еще и с властями Текленбурга и Лингена, где рьяно искали голландских специалистов, которые смогли и захотели бы построить в этих краях некоторое число мелиоративных мельниц[1159].

В Германию и в другие страны Европы добрались и землечерпательные технологии голландцев[1160]. Портовые города Гамбург и Бремен, подобно Амстердаму, Роттердаму или Мидделбургу постоянно боролись с заиливанием рек, служивших им главной дорогой. Естественно было воспользоваться опытом, накопленным голландцами. Власти этих ганзейских городов получали всевозможные предложения от изобретателей, заявлявших, что у них есть отличное средство от вечной проблемы водных путей. Среди этих прожектеров, обращавшихся в городские правительства, было немало людей типа Якоба Якоби или Кея Шелла, которые успели поработать в Нидерландах и, пока там были, хорошо изучили методы голландцев[1161]. Некоторые из экспертов, в конце XVIII в. консультировавших магистрат Гамбурга по вопросам гидротехники, например профессор математики Иоганн Бюш или директор гидроинженерного департамента Куксхафена Рейнхард Вольтманн, узнали о голландских технологиях из первых рук, посещая в 1780-х или 1790-х гг. Республику Соединенных провинций[1162]. И Бюш, и Вольтманн много лет переписывались с генеральным инспектором гидротехнических сооружений Нидерландов Кристианом Брюнингсом[1163]. Если власти германских городов решали использовать дноуглубительные снаряды голландской разработки, они неизменно предпочитали конструкции попроще. Многоковшовые землечерпалки, появившиеся в Гамбурге в начале XVIII в., приводились в действие человеческой мускульной силой посредством ступального колеса и предположительно повторяли конструкцию машин, применявшихся в Амстердаме ранее 1620-х гг. На реке Эльбе и в Куксхафене в 1820 – 1830-х гг. портовые власти, по рекомендации Вольтманна, пустили в работу скролер – снаряд, в приморских городах Нидерландов бывший в ходу уже в позднем Средневековье[1164].

Во второй четверти XVIII в. голландские инженеры-гидротехники начали заимствовать идеи в Италии, но до этого поток знаний и умений несколько десятилетий двигался в обратном направлении. В 1680 – 1690-х гг. Корнелис Мейер оставался техническим консультантом Тосканы и Папской области, где его советов охотно слушали великий герцог Козимо III и Папа Иннокентий XII[1165]. Как образцовый инженер Возрождения, Мейер – теперь именовавший себя Корнелио – не чурался забот о собственной славе и публиковал роскошно иллюстрированные книги, которые он предусмотрительно сопровождал посвящениями знатным и влиятельным людям и в которых описывал свои триумфальные успехи и многочисленные полезные изобретения, сделанные им (или другими голландцами) для решения тех или иных насущных гидротехнических проблем[1166]. Некоторые из его проектов, в первую очередь углубление акватории в Ливорно, расчистка входа в гавань Пезаро или укрепление берегов Тибра с помощью шпунтовой стенки, в самом деле успешно воплотились в жизнь