– Еще одно войско? – нахмурился Бернард.

Амара сказала:

– Догадываюсь: пленники, которых они собираются скормить своим захватчикам и использовать против наших заклинателей, как в Алере-столице.

Трибун Руфус кивнул:

– Может быть. Или они оттянули в тыл своих летунов, чтобы накопить побольше. Мы видели всего нескольких. Может, им не позволяют взлетать, чтобы мы не высмотрели.

– С рыцарями ворда мы совладаем, – напряженным голосом заметил Бернард. – Пожалуй, лучше исходить из того, что они заготовили для нас что-то новое.

Разведчик приложился к почти опустевшему бурдюку с водой:

– Да уж, особо сомневаться не приходится. Не думаю, что ворд умеет блефовать. Судя по тому, как они идут, они думают, что у них в запасе хорошая карта.

– Вы до сих пор играете в карты, трибун? – ухмыльнулась Амара.

– Еще как! – Руфус расплылся в улыбке. – Я ради этого и остался в легионе, графиня. Городские и обозники, продувшись, не спешат лезть в драку, когда за мной еще пять тысяч ребят.

Осушив бурдюк, Руфус обвел глазами линию горизонта, из-за которой недавно показался. И тут же крякнул, как от удара в живот:

– Пора делать ставки.

Амара обернулась к хлынувшему из-за горизонта ворду.

И не в первый раз поразилась, как он похож на скользящую по земле тень облаков. Воины-богомолы двигались в таком множестве и так слитно, что по земле словно расстилался ковер поблескивающей черно-зеленой брони, топорщившейся острыми наконечниками. Амаре даже почудилось, что она наколола указывающий на них палец.

Передовой отряд перевалил через гребень холма и стал растекаться по равнине. Из-за каждого холма, от края до края неба, появлялись всё новые фигуры – всё так же слитно, открывшись на последнем рывке, как сплошная стена в неумолимом движении. А больше всего пугало их молчание. Не было ни кличей, ни визга, ни барабанной дроби, ни сигналов трубы. Они просто наползали – как тень облаков и точно так же неудержимо. Тишина устрашала. Из-за нее двигавшееся под ярким солнцем войско представлялось видением.

Бернард окинул их внимательным взглядом и кивнул. Стоявший почти рядом старик Джиральди возвысил голос в командном рыке:

– Мечи наголо!

Его голос в этой нерушимой тишине разнесся над стенами раскатом грома – и более ста пятидесяти тысяч мечей с шелестом покинули ножны. Их шорох, похожий на шорох листвы под ветром, но куда более смертоносный, пробежал по стене. Амара немного удивилась, обнаружив оружие и в своей руке.

Они были готовы – поняла она.

Они были готовы.

Умом она не принимала решения закричать, но вдруг ощутила, как голос возвышается в утреннем свете чистой трубой, выкликая презрение и вызов врагу в простом вопле:

– Алера!

Эхо ее голоса раскатилось над затихшей землей.

Внезапный гром сотряс камень стены, встряхнул землю, словно каждая душа, каждый защитник, вставший на стене против прилива тьмы, выбросил в воздух свой ужас и свою ярость. Не было в этом крике единого слова, девиза, призыва, но легионы говорили единым голосом, от которого мощный восторг прошил тело Амары и сделал меч в ее руке легче покорного ей воздуха.

Этот вызов ударил по надвигающейся орде и на миг задержал наступление врага, но ему тотчас ответил пронзительный, взламывающий рассудок вопль ворда, мучительный для тела, ума и души. Враг ринулся вперед, рывком преодолев последние сотни ярдов до стены, затмив собой землю, на сколько хватало глаз.

И, порожденное этим первобытным яростным громом, началось последнее сражение этой войны и, быть может, всей державы.

Глава 36

Легионы выкликали вызов ворду, и Эрен помимо воли влил в их клич свой голос, полный нагого, нутряного ужаса. Рассудок внятно говорил, что его надтреснутый крик не запугает ворд, но не рассудок правил сейчас Эреном. Страх не то чтобы душил его, но явственно сжимал горло, придавая голосу мальчишескую ломкость.

Где-то рядом взревел центурион, его рев затерялся среди шума. К счастью, легионеры и без команды знали, что делать. С приближением врага над землей у стены прошла порожденная Алерой тень: в передние ряды ворда полетело столько копий, что не сочтешь и за неделю. Сами по себе они были не так уж смертоносны. Копье, прикинул Эрен, могло выбить одного врага из пятидесяти, в лучшем случае из тридцати, но каждый ворд, пораженный тяжелым оружием, сбивался с шага. Пусть раны и не были смертельны, они замедляли движение раненых, и напиравшие сзади воины затаптывали передних, что решительно нарушало слитность наступления ворда и было испытанной тактикой легионов.

Но поскольку к планированию боя приложил руку Тави, план этим не исчерпывался.

Мастера долины Кальдерон не успели снабдить усовершенствованными дротиками каждого легионера – такие достались самым искусным из каждой восьмерки. Бо́льшая часть поражавших ворд копий были брошены этими счастливчиками, а каждое такое копье скрывало в крепежной чашечке железного наконечника крошечный стеклянный шарик. Попадало ли копье в цель или падало на землю, тысячи стеклянных шариков разбивались, выпуская из себя фурий.

Эрен сам испытывал в деле эти огненные камни – магические устройства, выполненные по образцу холодных камней, какими охлаждали припасы таверн и богатые хозяйства по всей стране – и эту мысль тоже породил извилистый, как лабиринт, мозг хитроумного Октавиана. Стеклянные шарики запасали при том же размере больше тепла, чем их предшественники, и были намного проще в изготовлении.

«Разрушать, – подумал Эрен, – почти всегда легче, чем создавать что-то полезное».

Огненные копья с ревом взорвались, и каждое из них внезапно превратилось в огненную сферу размером с фургон с припасами. Вспышка не раскалялась добела, как у рыцарей Огня, но этого и не требовалось. Огонь, охвативший два первых ряда ворда, всосал в себя столько воздуха, что плащ облепил Эрену плечи и бедра, словно в спину ему дул сильный ветер. Взметнулись жирные клубы черного дыма, вонь была неописуемо отвратительной, и на несколько мгновений в рядах ворда воцарился полный хаос.

Эрен крикнул и хлопнул консула Антиллуса по плечу. Его сигнал запоздал. Консул уже выбросил вперед свое тяжелое мускулистое тело, не отставая от консулов Пласиды и Фригии с их супругами.

Самые могучие, самые опасные консулы Алеры разом поднялись на ветряном столбе и, прорвав черную тучу, помчались на врага, двигаясь так быстро, что их почти невозможно было заметить, и исчезли за созданной ветром завесой. Эрен, стиснув кулаки, смотрел им вслед поверх сплоченного ряда легионеров. Это он обдумывал их вылазку, он и в ответе за ее исход.

Ворд в считаные секунды восстановил скорость наступления: шедшие за первыми перепрыгивали через павших и раненых. Кривые