и Виктор Нендака пришли в ярость, узнав о визите Менсы к Лумумбе. Они уже злились на посольство Ганы: они считали, что поверенный в делах Ганы Натаниэль Уэльбек, который заменил посла Джина (и ждал, пока его дипломатические полномочия будут официально подписаны Касавубу), распространял в городе пролумумбовскую пропаганду. Уэльбек свободно говорил по-французски и, как отмечала газета New York Times, служил "человеком Ганы в Леопольдвиле".

Мобуту пришло в голову, что инцидент с Менсахом - идеальная возможность вышвырнуть дипломатического представителя Ганы из Конго. Он немедленно издал приказ о высылке Уэлбека, который был проигнорирован. Тогда он обратился за советом к Девлину, который также хотел, чтобы ганец покинул страну. Девлин предложил отправить официальное письмо от Касавубу президенту Нкруме с просьбой отозвать своего посла. Нкрума отказался встретиться с конголезским посланником или принять письмо от Касавубу. Уэльбек остался в Леопольдвиле.

Кризис нарастал. 19 ноября Жильбер-Пьер Понго, заместитель Виктора Нендаки, главы Сюрете, и шурин Касавубу, вручил Уэльбеку уведомление об отъезде за сорок восемь часов и направил солдат в посольство. Даялу сообщили об уведомлении, но он отказался признать его действительность, с чем полностью согласились Хаммаршельд и Бунче, отстаивавшие доктрину неприкосновенности посольств. В обед 21 ноября бригадный генерал Рикхье направил тунисских солдат ООН для охраны посольства Ганы; солдаты отказались выдать Уэльбека и заняли позиции в саду, чтобы защитить его.

Через три дня напряженные отношения между двумя группами солдат взорвались. Газета из Ганы Daily Graphic рассказала об этом эпизоде:

Напряжение нарастало в течение всего знойного дня, а после наступления темноты началась стрельба. Первая стрельба продолжалась в течение часа, затем, после получасового перерыва, началась снова.

Стрельба велась из бронемашин, пулеметов и винтовок.

Журналистов обстреливали, когда они пытались приблизиться к месту событий, и конголезцы не давали им подойти близко. Вспышки были видны по всему городу.

В конце концов было достигнуто соглашение о прекращении огня, но к тому времени погибли два человека: Полковник Коколо, популярный лидер Национальной конголезской армии, и тунисский солдат ООН. Их тела были доставлены в госпиталь ООН вместе с четырьмя ранеными тунисцами. Спорадические бои продолжались до следующего утра, что привело к новым ранениям. Напряженность между войсками Мобуту и ООН распространилась по всему городу.

На следующее утро в дело вмешался генерал Александер, который несколькими днями ранее прилетел в Леопольдвиль, чтобы расследовать приказ о высылке. Он отправился в посольство Ганы, сообщив Уэльбеку, что Нкрума приказал всему персоналу Ганы, включая Лавлейса Менсаха, покинуть Конго. Александр отвез их в аэропорт, откуда во вторник 22 ноября на советском самолете они были отправлены домой. В самолете также находились Ричард Кварши из Министерства иностранных дел Ганы, который прилетел в Леопольдвиль вместе с Александром, и восемнадцать ганцев, направленных в Конго для оказания технической помощи новому государству. В аэропорту Аккры их встречали как героев. Жена и дочь Уэльбека ждали его на асфальте вместе с высокопоставленными государственными чиновниками.

После эйфории от благополучного возвращения домой Лавлейс Менса пытался прийти в себя после пережитого. Ему было мучительно трудно двигать конечностями, а зрение было затуманено. Он также страдал от "спазматических приступов паники при мысленном воспоминании о пистолетах, направленных ему в голову, голосах солдат, лающих на него с угрозами и непристойными приказами, и кошмарах о некоторых невообразимо жестоких пытках". Президент Нкрума лично выразил слова утешения и ободрения.

В Гане с облегчением восприняли тот факт, что сотрудники посольства находятся в безопасности. Но было и возмущение, когда стало известно, что на самом деле Нкрума никогда не отдавал генералу Александеру приказ об отзыве Уэльбека. Напротив, как отметил Нкрума в книге "Вызов Конго", 21 ноября он написал Уэльбеку письмо, которое Александр должен был передать. В письме содержалось четкое указание Уэльбеку оставаться в Конго: "Я пишу, чтобы приказать вам оставаться на своем посту в Леопольдвиле. Мне известно об ухудшении ситуации в Леопольдвиле, но я ожидаю, что вы справитесь с этой задачей. Правительство Ганы не принимает к сведению приказ о высылке, исходящий от некоторых кругов в Леопольдвиле; оно также не признает так называемое правительство Мобуту, которое узурпирует полномочия законно назначенного правительства".

Банда Мобуту, добавил Нкрума, "поддерживается империалистическими и колониальными державами" и, при молчаливом попустительстве этих держав, намеренно создает путаницу. Он подчеркнул, что позиция правительства Ганы заключается в поддержке правительства Лумумбы, и что он будет требовать, чтобы генеральный секретарь Хаммаршельд приказал ООН обеспечить надлежащую защиту всему ганскому персоналу. Он также попросит ООН обеспечить освобождение Менсаха.

В заключительном абзаце он подчеркнул свой приказ Уэльбеку оставаться на своей должности в посольстве: "Я ожидаю, что вы будете противостоять ситуации. Регулярно докладывайте мне о ситуации".

Александр не передал письмо Уэльбеку, как ему было велено. В довольно оборонительной записи, написанной 27 ноября, он объяснил, что, отправляясь на встречу с Уэльбеком, забыл взять письмо из отеля. Это было слабое оправдание, поскольку он хорошо знал смысл письма и мог бы передать его Уэльбеку своими словами. В протоколе он добавил, что в любом случае Уэльбек попросил спасти его во время кризиса.

Впоследствии Уэлбек сказал, что непременно остался бы в Конго, если бы знал, что его президент желает этого.

Неясно, действовал ли Александр, игнорируя приказы своего начальника - президента Нкрумы, - по собственной инициативе или под руководством других людей. Маловероятно, что какие-либо приказы исходили от британского правительства. Ведь хотя он и был прикомандирован к британской армии, похоже, что в то время он не поддерживал связь с британским правительством. Более того, британские официальные документы свидетельствуют о неоднократном недовольстве Александром в тот период.

Главным союзником генерала Александера в Леопольдвиле был посол Тимберлейк, с которым он установил хорошие отношения с первого дня своего прибытия в середине июля. Ценность Александера как источника информации для американского посольства часто упоминалась в Центральном разведывательном бюллетене, ежедневном разведывательном дайджесте президента Эйзенхауэра. В любом случае, Девлин сам рекомендовал Мобуту выслать сотрудников посольства Ганы; он и Тимберлейк приветствовали действия Александра.

Посольство Ганы было не единственным закрытым. Дипломаты и персонал Объединенной Арабской Республики также были высланы. Президент Насер немедленно отреагировал на это, разорвав дипломатические отношения с Бельгией; Нкрума написал Насеру письмо, в котором выразил свою признательность за занятую им позицию.

Сражение между силами Мобуту и ОНУК имело тяжелые последствия для ООН. "Все, что осталось от профессиональных связей между военными офицерами обеих сторон, - с грустью заметил Даял, - было разрушено". Жизнь персонала ООН становилась все более опасной, и в Нью-Йорке Согласительная комиссия решила отложить свой отъезд в Конго.

Было широко распространено недоумение