На русский язык перевел ее заместитель уполномоченного ЦК КП(б)Б по Щучинскому межрайцентру Петров для ознакомления с ее содержанием советского партизанского руководства. Она начинается с сожаления, что «не войска генерала Андерса, но части советских казаков первыми вошли на территорию Речипосполитой (Так в тексте. — Я.А.) — в Сарны, Ровно, Луцк», притом пришли «не как союзные войска, несущие освобождение народу от насилий врага, но предвестники новой оккупации, новых преследований, вывозов и расстрелов. При таких условиях мы не можем их встречать как «союзников наших союзников», долг каждого честного гражданина Речипосполитой считать их как части, враждебные Польше — по намерениям и целям — такие же враги, как и немецкая армия». Толковалась в ней и разница «между одним и другим врагом». Она, а заодно и грядущая польская беда, виделась в том, что немцы уже «находятся накануне катастрофы, поражение их кажется неизбежным», российские же войска «идут к границе Речипосполитой с размахом победоносного наступления, вдохновляемые одерживаемыми победами». Да, «Англия и США полностью исполняют свои обязательства в отношении Польши и выполняют гарантии, данные Польскому правительству в отношении восточных границ Речипосполитой», однако «Россия сегодня является их союзником», в таком случае она «после войны окажется в лагере победителей, а не побежденных, и ввиду этого иное будет отношение к ней обеих держав, нежели к Германии». Немецкая оккупация «для нас менее опасная, чем оккупация СССР», утверждается в публикации. Для польской территории, «которая на момент перемирия будет находиться в немецких руках», мир будет означать «немедленное и полное освобождение». Но такое не случится «на той территории, которая в момент перемирия оказалась бы в сфере влияния Красной армии». Руководствуясь мотивами «освобождения украинцев, белорусов, литовцев, или под предлогом защиты польского пролетариата, захватили бы они нашу территорию в полное распоряжение», что принесет «гражданам Речипосполитой голод, нищету, заключение в подвалах НКВД и отчаяние выселения в Казахстан, постоянный страх бесправия и непочитания достоинства человека».

Далее излагалась польская мечта тех дней:

— в интересах Польши, чтобы в момент прекращения боевых действий линия восточного фронта проходила как можно дальше на восток от нашей границы с Советами;

— желательна остановка советского наступления на востоке;

— желательно, чтобы настоящая война свой окончательный финал имела на западе и дабы развязка наступила раньше, чем советские войска перейдут нашу границу на всем ее протяжении.

Вслед за сказанным пошли слова о важности польского вклада в победу над гитлеризмом. Он же, по мнению автора или авторов публикации, обозначился далеко от Польши и виделся в том, что «появление корпуса генерала Андерса на побережье Адриатики означает именно решение оживить бои в Италии, слом окостенелого уже фронта и может быть расширением военных действий на Балканский полуостров». Для самих поляков «бои корпуса генерала Андерса за итальянские города и деревни будут боями за города и села наших восточных земель», но они, подчеркивалось в цитируемом материале, не станут первыми в таком смысле, ибо за свои права на восточные области поляки, утверждалось в публикации, дрались «и в Варшаве, под Нарвиком, во Франции и в битве за Англию, в Тобруке, в Средиземном море и на побережье Атлантики». Из отмеченного неизбежно следовало, что на тот момент уже вся Европа была в долгу перед Речью Посполитой.

Столь же характерна в этом смысле и листовка под названием «Своего не отдадим», которая вместе с переводом с польского на русский язык тоже хранится в «Фонде Пономаренко» Национального архива Республики Беларусь. То обращение к польским соотечественникам начинается со слов: «Граждане! Знаете ли, что представляют собой Восточные земли, которые Москва хочет у нас захватить?» За поставленным вопросом следовало пояснение: «Восточные земли — это громаднейшие территории воеводств: Виленского, Новогрудского, Полесского, Волынского, Тарнопольского, Станиславовского, Львовского и Белостокского. Восточные земли — это 183 000 кв. км с 11 миллионами польских граждан… Эта площадь составляет половину всей территории Речи Посполитой. Проживает здесь ⅓ всего населения Польского государства и почти ⅕ всего польского населения». Перечислены в листовке и знаменитые люди, выросшие на этой земле: от родившегося в деревне Скоки на Брестчине писателя, историка, политика Юлиана Немцевича до маршала Юзефа Пилсудского, появившегося на белый свет в деревне Зулов около Вильнюса. Конечно же, не обошлось в листовке и без экономического обоснования своих прав:

«Восточные земли — это нефть, в добыче которой мы занимаем 3‑е место в Европе.

Восточные земли — это светильный газ, в получении которого мы занимает 3‑е место в мире.

Восточные земли — это лен, по выращиванию которого мы занимаем 2‑е место в мире».

О белорусах, украинцах, литовцах — ни слова. Наоборот, в листовке утверждается, что «восточные земли — это не заселенные площади Полесья, громаднейшие территории для поселения осадников, где в будущем, на осушенных землях можно будет поселить тысячи людей… Львов и Вильно являются такими же польскими городами, как Краков, Познань или Варшава». Напомним, что осадниками назывались бывшие польские военнослужащие, отличившиеся в так называемой польско-советской войне и бесплатно получившие крупные земельные наделы на завоеванных белорусских, украинских территориях. Таким способом они были поощрены за войну против белорусской, украинской государственности в любом ее виде. Вслед за утверждением, чьими являются Львов и Вильно, в листовке значилось уверение: «Восточные земли останутся польскими!» Способствовало подобным настроениям поляков и то, что в их среде к тому времени вызрело убеждение, будто белорусы — вовсе не коренные жители, а «присланы сюда царским правительством на место изгнанных поляков», пользуются они не польским, а каким-то «котячьим языком», это тоже кацапы, которых «надо повесить на одном суку». Есть в белорусском Национальном архиве документы, свидетельствующие и о такого рода суждениях. Их, в частности, зафиксировал уже после изгнания гитлеровцев член Военного совета 28‑й армии генерал-майор Мельников в своей записке «О некоторых моментах, характеризующих политическое настроение населения Седлецкого уезда Люблинского воеводства».

Правда, не все на польской политической и национальной стороне во время той войны пусть и свысока, но безразлично смотрели на наличие белорусов на белорусских же территориях, о чем тоже невозможно не упомянуть. Например, позиция польской партии Гренадеров по свидетельству протокола № 5 от 3 мая 1943 года, зиждилась на том, что «как белорус, так и немец является нашим врагом». Из добавленных к приведенной цитате слов однозначно вытекает, что бороться следует не с немцами, а с белорусами, потому нужно «стремиться добыть всякие обвиняющие их материалы, передавать их немцам, обвиняя их в связи с партизанами для того, чтобы их расстреливали — вот каким образом мы их сможем выжить». Формулировавшие такую задачу «гренадеры» исходили из того, что «никогда