Шрифт:
Закладка:
Как он писал позднее, 22 декабря 1963 года, в газете «Вашингтон пост», ЦРУ, по его замыслу, должно было помогать президенту в координации сбора различных сведений и в получении свежих и точных разведывательных данных для использования при разработке политики страны. Однако уже к 1963 году разведка присвоила себе такие функции, о которых, как утверждает Трумэн, он никогда и не предполагал.
«Есть несколько весьма острых вопросов, — пишет он, — на которые следует ответить. Мне бы хотелось, чтобы ЦРУ по-прежнему функционировало только как разведывательный орган самого президента и занималось лишь тем, чем ему положено заниматься в этой специфической области…
Следовало бы освободить ЦРУ от выполнения оперативных задач, возложив их на другой орган. В действиях ЦРУ есть нечто компрометирующее нас перед историей, и мне кажется, что мы должны покончить с этим».
Говоря проще, Трумэн сокрушается по поводу ущерба, который нанесли престижу страны полеты U-2, события в заливе Кочинос, некоторые эпизоды из деятельности ЦРУ в Индонезии, Бирме, Лаосе, Вьетнаме и в других странах.
И все же управление планирования, осуществляющее специальные операции ЦРУ, было создано в 1951 году, то есть в то время, когда президентом был Трумэн.
Именно при Трумэне первым начальником этого управления стал Аллен Даллес. Трумэн не мог не знать о всех указанных выше фактах, и если уж задавать вопросы, то следует прежде всего поинтересоваться, действительно ли операции ЦРУ приобрели тот масштаб и характер, которые Трумэн, подписывая закон 1947 года, никак не имел в виду.
Правда ли, что ЦРУ стало уделять значительно больше внимания проведению активных операций, вместо того чтобы ограничиваться сбором информации? За время, прошедшее после 1951 года, количество и объем активных секретных операций ЦРУ, бесспорно, значительно возросли. Провал этих операций — а некоторые из них заканчивались прямо-таки скандально — принес Центральному разведывательному управлению зловещую известность.
Сотрудники ЦРУ пытаются утверждать, что большинство таких операций было проведено успешно. И это вопреки тому, что факты провалов многочисленны и общеизвестны. Но если согласиться с утверждениями работников Центрального разведывательного управления о высоком проценте успешных активных операций, то напрашивается логический вывод, что и само количество этих операций велико, значительно больше, чем предполагается даже в самых осведомленных кругах.
Как и в истории с высадкой в заливе Кочинос, некоторые из операций носили такой широкий размах, что скрыть их или найти какие-то убедительные доказательства непричастности к ним ЦРУ оказалось практически невозможным. В других случаях секретная деятельность ЦРУ породила силы, вырвавшиеся потом из-под его контроля. В различных государствах мира Центральное разведывательное управление обучает и содержит за свой счет отборные силы, предназначенные для обеспечения внутренней безопасности в ориентирующихся на Запад странах. Однако иногда такие полицейские силы ставят Соединенные Штаты в весьма неблаговидное положение, как было во Вьетнаме, где оплачиваемые Центральным разведывательным управлением войска особого назначения громили пагоды буддистов.
Несмотря на большой размах тайной деятельности, несмотря на значение, мощь и огромные средства, ассигнуемые ЦРУ и другим ведомствам невидимого правительства, роль этого секретного аппарата еще не стала предметом широкой и квалифицированной дискуссии среди общественности.
Скорее всего, критиков Центрального разведывательного управления сдерживает отсутствие точной информации о его работе. Критические замечания в адрес разведывательного управления можно разделить на три группы, а именно: ЦРУ проводит за границей свою собственную политику; ЦРУ находится вне контроля со стороны президента и конгресса; ЦРУ искажает собранную информацию для оправдания своих секретных активных операций.
Некоторые считают, что проблемы, возникающие в результате действий засекреченной бюрократии, можно устранить, если ограничить работу Центрального разведывательного управления сбором разведывательной информации, а активные операции поручить другой, специально созданной для таких целей организации. Утверждают, что когда оба этих вида деятельности осуществляет одно ведомство, как это имеет место сейчас, то те, кто добывает информацию, неизбежно превращаются в настойчивых ходатаев за планируемые ими операции.
Так было в прошлом, что и породило одну из самых острых и постоянно возникающих перед нами проблем, о которой идет речь. Ее сложность состоит в том, что разведчик, получивший задание провести какую-то активную операцию, часто получает и более благоприятную, чем кто-либо другой, возможность раздобыть секретную информацию. Работник ЦРУ, связанный с политической оппозицией в той или иной стране и принимающий участие во всех ее интригах, по всей вероятности, будет знать об этой оппозиции значительно больше, чем любой аналитик из штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли или даже любой посол Соединенных Штатов.
Если отстранить Центральное разведывательное управление от тайных активных операций и передать их другому ведомству, то, очевидно, возникнет необходимость направить за границу новую группу секретных работников в дополнение к многочисленному персоналу ЦРУ, уже имеющемуся там. Это, вероятно, отрицательно скажется на результатах, увеличит расходы, усугубит опасность провалов. После событий в заливе Кочинос комиссия под председательством Тэйлора занималась этой проблемой, но пришла к выводу, что существующее ныне положение представляет собой наименьшее зло.
И все же проблема, какой бы важной и сложной она ни была, уступает по своему значению другой, еще более острой: следует ли ЦРУ проводить свою собственную, вышедшую из-под контроля президента политику? Необходимо сказать, что это обвинение в адрес ЦРУ формулируется слишком упрощенно, хотя в нем есть доля правды.
В соответствии с установленной процедурой все крупные активные операции должны предварительно утверждаться правительством на высшем уровне. Как видно из публичных заявлений Эйзенхауэра о Гватемале и Кеннеди о событиях в заливе Кочинос, они не только одобрили эти операции, но и принимали участие в их подготовке.
Однако решение многих важных вопросов, видимо, передоверяется «специальной группе», очень малочисленному и глубоко законспирированному директорату, чьи функции и само существование никакими законоположениями не предусмотрены. Эта группа состоит из лиц, ответственных за положение дел в совершенно иных областях, так что они не имеют возможности детально вникать в планы ЦРУ и руководить его действиями. Таким образом, Центральному разведывательному управлению и другим ведомствам невидимого правительства предоставлена свобода действий. Они могут, формально придерживаясь установленных Вашингтоном рамок, осуществлять конкретные мероприятия на периферии, влиять на политику и определять наиболее удобный и выгодный для них курс действий.
Так, например, в Коста-Рике работники Центрального разведывательного управления не нашли нужным заблаговременно поставить в известность Государственный департамент о том, что они намерены поместить в местной газете сфабрикованный ими документ, якобы исходящий от коммунистической партии, а при подготовке вторжения на Кубу сами решали, какая группа кубинских эмигрантов должна осуществлять в будущем политическое руководство страной.
Существование «специальной группы» и,
