Шрифт:
Закладка:
— И что ты хочешь делать дальше?
Мехриджон не стала глубоко задумываться над вопросом матери.
— Что буду делать? Днем, как всегда, буду работать, на ночь приду сюда. Надеюсь, свою младшенькую не выгоните из дома.
— До каких пор? — Латофатбону хотела заставить дочь призадуматься. — Так и будешь одна?
— Почему? — так же легко ответила Мехриджон. — Как и вы, вторично выйду замуж.
Эти слова больно отозвались в сердце матери.
Латофатбону встала и вышла во двор. Муж спал на диване. Она прошлась по двору, затем потихоньку улеглась на топчане. Слезы душили ее. Она смотрела в бездонное ночное небо, усыпанное звездами. А думала не о том. что стояло перед глазами…
Шла война. Латофатбону преподавала в кишлачной школе, муж работал врачом. Как ни просился на фронт, не взяли: без врача кишлаку нельзя. Тяжелые голодные годы. Она делилась с соседями и своими учениками всем, чем могла.
Война кончилась. Люди воспряли духом, повеселели. У каждого появилась мечта, цель в жизни. Латофат родила еще ребенка. Она ждала сына, но появилась опять девочка. Муж, любящий, всегда внимательный, в последние годы — заметила она — становился другим. И когда с рождением третьей дочери, он бросил семью, женился вновь и переехал в город, Латофат не слишком поразилась, — он мечтал о сыне.
Прошло несколько лет. Утешение и радость она находила в работе, в любви к своим ученикам. Особенно же замечала она среди них сына мельника. Отец мальчика приехал с фронта, когда его жена, потеряв надежду, вышла за другого. Раненный в ногу мельник не. знал, кого винить в этом. Тех ли, кто прислал извещение о его гибели; тех ли, кто, не желая губить ее молодость, настоял на втором браке; или эту проклятую войну… Он взял к себе сына и поселился в комнатушке на мельнице.
Видать, мальчику жилось не легко. Одевался он хуже других детей, сторонился ребячьих игр, на уроках был рассеян, часто отвечал невпопад. Все это заметила Латофат, стала внимательней относиться к парнишке, частенько спрашивая его о домашних делах, об отце, о взаимоотношениях отца и сына. Из этих разговоров она поняла — нелегко приходится мельнику.
Такое внимание учительницы к ученику не осталось не замеченным отцом парнишки. Она увидела, что он чаще стал попадаться ей навстречу. До сих пор ходил на костылях — теперь же отбросил их прочь. Стал опрятно одеваться. Не трудно было догадаться: хотелось ему заинтересовать, привлечь ее внимание к себе.
"Мне хочется, чтобы вы стали матерью моему сыну, а я — отцом вашим дочерям". Эти слова может оценить лишь тот, кто в течение нескольких лет пережил голод, холод и одиночество. Трое детей на руках, а за плечами сорок лет. У нее не явилось раздумий над тем, что она — учительница, а он — мельник, она — здоровая, а он — калека, — вышла за него замуж. Так он стал отцом для ее дочерей, а она — матерью его сыну. Скоро исполнится двадцать лет, как они вместе. Прожили счастливо и в согласии. Что и говорить — все зависит от самого человека…
Латофатбону услышала шаги и притворилась спящей. На цыпочках к топчану подошла Мехриджон.
Дочь улеглась рядом. Раньше она всегда спала на этом месте. Ей вспомнилось, как мать говорила раньше:
— На небе столько звезд, сколько людей на земле. У каждого человека есть своя звезда.
Мехриджон спрашивала:
— А какая моя?
— Которая тебя нравится.
— Мне нравится вон та, маленькая, но яркая.
— Хорошо запомни и не теряй ее.
— А если ее облюбовал кто-нибудь другой?
— Небеса справедливы. То, что должно принадлежать тебе, другому не отдадут.
Мехриджон любила такие разговоры. Она еще крепче прижималась к матери. Затем перебиралась на свою постель, всматривалась в небо, находила свою звездочку и засыпала.
С той поры прошло несколько лет — Мехриджон сейчас не найти эту звездочку.
Латофатбону чуть приоткрыла глаза и опять смежила веки.
— Мама, — тихонько позвала ее Мехриджон.
— Что, доченька?
Голос матери ласковый, спокойный. Как будто и не было между ними неприятного разговора.
— Я хочу здесь спать.
— Хорошо, доченька.
Этот родной голос пробудил в Мехриджон такую нежность, что она невольно придвинулась к матери, чтобы поцеловать ее.
Девушка всматривалась в черты дорогого лица. Мать открыла глаза, посмотрела на Дочь. Взгляд тот был прежним: полный ласки, любви, заботы.
Мехриджон, подобно дитенышу, потерявшему и нашедшему родителей, крепко припала к матери, стала осыпать ее лицо поцелуями. Наконец успокоилась.
— Мама…
— Что, доченька?
— Почему вы не приласкаете меня?
Трудно было ответить на этот вопрос. Сама Латофатбону не понимала, откуда этот холодок к дочери, которую вырастила с таким трудом. Но сказала:
— Ты уже большая, доченька… У тебя муж…
И руки ее сами по себе стали гладить Мехриджон.
Дочь поправилась, раздалась в талии, мать ощутила запах молока, исходивший от молодой груди. А что это значит, знают все матери. Она обхватила голову дочери, приподняла, заглянула в глаза и нежно сказала:
— Поздравляю тебя.
Мехриджон стыдливо прикрыла веки, уронила голову на грудь матери. А Латофатбону вдруг поняла: вот, оказывается, почему не могла она ласкать и гладить дочь, — это была уже не та капризная и шаловливая девочка. Это была женщина. Мать!
Латофатбону облегченно вздохнула и спросила:
— Ну, как? Не забыла свою звездочку?
— А где она? — обрадовалась Мехриджон.
Мать взглянула недоброжелательно.
— Да вон же. Маленькая, яркая звездочка. А рядом — совсем крохотная появилась. Видишь?
— Да, да… Вижу, вижу, мамочка! — вскрикнула Мехриджон.
— Не теряй свою звезду, доченька. Иначе та новая маленькая звездочка останется сиротой.
Мехриджон хорошо поняла, на что намекала мать.
— Постараюсь, мамочка, — ответила она.
На сердце Латофатбону стало полегче.
Перевод С.Ховари
ТУРКМЕНИЯ
АГАГЕЛЬДЫ АЛЛАНАЗАР
"Семь зерен" — первая проба Агагельды Алланазара (Алланазарова) как прозаика. Учась в Литературном институте им. А. М. Горького, он выступал в печати со стихами и поэмами. Поэтическая книга Агагельды Алланазара "Дом солнца" вышла в 1977 году.
СЕМЬ ЗЕРЕН
(маленькая повесть)
Весенний день. Миновав контрольный пост нашей воинской части, я повернул к югу и пошел по тропинке, ведущей в город, — первое увольнение! Чем ближе подходил я к городу, тем легче становился шаг.
Первым делом сфотографироваться. Мои мать и жена просили об этом в каждом письме: "Пришли свое фото. Хочется поглядеть, каким ты стал". Получат и обрадуются. Я улыбнулся. Говоря откровенно, мне самому хотелось иметь
