его затылок прожигает вопросительный взгляд компаньонки. Тем временем, в углу основного визира вращалось красное яблочко — фруктовый фильтр речи, ещё в детинце Ник выставил этот фильтр себе по умолчанию, а теперь эти настройки перенеслись в основной интерфейс корабля.

— Простите капитан «Тунгуса», — ответил Ник, — у меня стоит фильтр мата, большую часть ваших слов я просто не слышу, постарайтесь пользоваться уставной речью.

Все официальные переговоры автоматически записываются в бортовой журнал корабля, по неформальной традиции Флота, мат в бортовом журнале считается плохим тоном, поэтому использование мат-фильтров позволяет достичь компромисса между экспрессивными переговорами и чистотой борт-журнала.

— Я… хотел… хм… выяснить, — тавр было попытался подбирать слова, но сдался, — какого чеснока, вы забаклажанили по моему кораблю, это малиновый беспредел!

— Вы выстрелили первым! — парировал Ник.

— Это были предупредительные выстрелы по курсу!

— Согласно Конвенции по космическому праву, предупредительные выстрелы подаются только после озвучивания требований, а вы старательно избегали выхода на связь. К тому же, допустимая дистанция разрывов не была выдержана. Поэтому я расценил ваш огонь, как начало боевого столкновения, действовал сообразно.

— Но сразу после выстрелов можно было связаться, я открыл этот клубничный канал! Фейхуевый же кокос! — капитан «Тунгуса» не скрывал ярости.

— Я тогда не контролировал пространство, мне было не выгодно, — спокойно ответил Ник.

— А теперь контролируете?

— Да, сейчас вокруг вашего корабля дрейфует облако моих торпед на медленных курсах. Вот, одну из них я подсвечу…

Действительно, суть композитных торпед седьмого сценария была в их двойном назначении: внешне они должны были восприниматься, как чрезмерная реакция новичка на атаку — целый фейерверк из ловушек и ложных целей должен был выглядеть как испуг. Однако торпеды выводящие ложные цели на позиции, одновременно ускоряли скрытные блоки малозаметных боевых торпед, которые предварительно были охлаждены, а между двумя частями снаряда располагались полимерные проставки, задерживающие тепло исходящее от разгонных блоков. Сначала каждая комплексная торпеда выводила на траекторию боевой блок, отделяла его, а лишь затем устраивала шоу из ловушек и ложных целей. Таким образом, в данный момент к тяжёлому крейсеру «Тунгус» приближалось кольцо их двенадцати боевых торпед повышенной скрытности, имеющих наружную температуру окружающего их вакуума. Массированную скрытную атаку на короткой дистанции отразить практически нереально, это был финальный аккорд седьмого плана.

По сигналу от Нау, одна из торпед активировалась, слегка сдвинулась в сторону цели, но тут же застыла, демонстративно разделившись на восемь боеголовок.

Тем временем Ник продолжил:

— У нас есть около двадцати минут, чтобы договорится, пока торпеды не покинут зону оптимального поражения. Прошу не делать резких маневров. Итак, чем обязан такому вниманию?

Изучая оперативную обстановку тавр немного остыл, теперь он выглядел озадаченным:

— У вас на борту пассажир, который мне нужен.

— На моём борту нет пассажиров, — честно признался капитан Нау.

— Ты мне тут бананом по губам не води, — амбал в визоре снова вышел из себя, — вот видео! — визор отобразил миг, в котором Эйфель приближался к шлюзу Наутилуса.

— На этом фрагменте я вижу, как на борт поднимается наш главный бортмеханик, — Ник снова не солгал.

— Что мандарин, что апельсин, один цитрус, мне он ну… — внезапно тавр запнулся на полуслове, отвел взгляд сторону и с трудом сдерживая себя, извинился, — простите, капитан «Наутилуса», прервёмся на пять минут?

— Принято, — согласился Ник, — но помните о торпедах, время идёт.

Судя по сдержанному кивку противника, тавр помнил, связь отключилась.

Было безумно интересно, что так осадило вспыльчивого капитана и заставило его прервать разговор. Чтобы поддержать экипаж Ник развернулся, подбадривающе кивнул Эфу и улыбнулся Ли.

— Мы уже победили? — спросила девушка.

— Ещё нет, — ответил капитан, — противнику нужно дать время, чтобы он осознал своё поражение.

— Занятно, — поделилась Ли, — у меня странное ощущение, будто я раздвоилась, с одной стороны всё произошло так быстро, что я ничего не успела понять, с другой стороны всё тянулось так долго, что я начала волноваться!

— Метко подметили, — поддержал её Эйфель, — Ник, шоу в начале схватки было впечатляющим! У вас определённо есть режиссёрский талант!

Незатейливый дружеский разговор развеял напряжённую атмосферу боевой рубки, но через пару минут его прервало оповещение коммуникатора.

Это было сообщение: «Уважаемый капитан крейсера Наутилус, — с экрана обращался статный мужчина в безупречном костюме, — время поджимает, так что буду краток. Диарх Бык, уполномочил меня, предложить вам, посетить таврический флагман "Телец", через три дня, на рейде станции "Белый Слон", где вам будут озвучены условия ультиматума. Если вы согласны на встречу, можете выставить сигнал-терминатор, само собою, текущий инцидент на этом будет окончен, а подробности встречи обсудим после».

По окончанию сообщения капитан повернулся к Эйфелю с немым вопросом в глазах.

— Почему бы и нет, — кивнул архитектор.

Через шесть часов, судебный вирзал форта «Космоярск», группа разбора.

Нарядный Ник, облачённый в парадную форму сидел в капитанском пульте, время от времени капитан поглядывал в визор, центральный титр гласил:

«Группа разбора.

Боестолкновение №1 от 2328.09.22·ЗВМ.

Дело БС1-23280922.

Судья: Командор Ас·Трея.

Тех. Судья: ТИ-Н14-Зр4566».

Чуть ниже шёл обратный отсчёт: «До заседания: 3:24».

Чтобы скоротать паузу, парень включил музыку, когда-то популярную шахт-рок композицию «Смородина — Смола и Родина». Пару лет назад Ник целых три месяца проходил практику по космопоездам, тягал составы обогащённой руды с астероидов на циклеры, две недели туда, две обратно. Обычную компанию экипажу поезда составляли вахтовики-шахтёры, там-то Ник и подсел на шахт-рок. Как пояснили вахтовики, рок — это музыка шахтёров, так как слово «рок» на древнеанглийском значит «камень», а шахты, это рок, судьба, в смысле. Чаще всего шахтёры слушали задорный трек «Шестнадцать тонн», но Нику больше нравилась баллада «Смородина».

Это был первый раз, когда недавний курсант официально участвовал в судебном разбирательстве, как напомнил Холмс, группа разбора, это не совсем суд, можно вести себя