Шрифт:
Закладка:
Избегая ответа, Рика молча улыбнулась в ответ. Раз уж и Тидзу так кажется, значит, они действительно где-то пересекались. Может, Тидзу была секретарем у кого-то из тех, с кем Рика проводила интервью?
— Бёф бургиньон, о котором вы спросили, был любимым блюдом Манако. Она очень старательно училась его готовить. Даже в суде про него упоминала. Из-за этого на нас ужасно наседали журналисты. На меня в том числе. И это было очень утомительно. Репортеры женских журналов заваливали вопросами в духе: «Можете поделиться рецептом этого блюда? Только подумайте, скольких невест спасут ваши советы!» Наши кулинарные курсы почему-то сочли «курсами успешных невест», пустив утку, будто мы учимся на них завоевывать популярность среди мужчин. Все эти вымыслы просто поперек горла стояли! Хорошо, что все позади. Возобновление работы салона — настоящий глоток свежего воздуха, терапия, чтобы оправиться от травмы. Все вернулось на круги своя — и появление вас, новеньких, тоже оказалось кстати. Думаю, скоро мы вновь переместимся в ресторан. Дома у мадам тоже хорошо, но на настоящей кухне готовить интереснее — сила огня лучше регулируется, и все такое.
— А можно спросить… Какой была Манако?
— Очень странной. Такое не забудешь. Она ходила в салон всего полгода с небольшим… Где-то пятнадцать занятий, наверное. Поначалу она всех приводила в замешательство. Ее взяли по рекомендации директора какого-то предприятия, завсегдатая ресторана Миюко. Сейчас я понимаю, что скорее всего он был любовником Кадзии. Кажется, это было на первом же занятии… Когда она попробовала ложечку готового блюда, то вдруг разрыдалась. Ну и удивились же мы! Сказала: такой теплый, нежный вкус, что слезы не унять. И на притворство было непохоже.
Тидзу скользнула взглядом по недопитому чаю и остановила его на книжных полках.
— А еще она настойчиво выспрашивала, откуда мы родом, где учились. Где купили сумку или одежду. Замужем или нет. Где работает муж. Есть ли любовник, если да — то есть ли мысли о браке. Разве не странно?
В отношениях один на один Манако легко было сохранять высокомерие и смотреть на собеседника сверху вниз. Но, попав в женский коллектив, она в панике заметалась, пытаясь отыскать свое место и нащупать, на какой позиции в воображаемом рейтинге она находится. Рике легко было представить ее беспомощность. В груди всколыхнулось какое-то смутное чувство. Сопричастность? Сострадание? Жалость? Она тут же одернула себя — вовсе нет.
— Все эти вопросы очень утомляли и раздражали. Я так устаю от всего этого во внешнем мире, прихожу на курсы отвлечься, передохнуть, а тут…
— От всего этого?
— Как бы объяснить… От мужского мировоззрения, которое делит женщин на категории и ранги, что ли… Манако была ближе к мужчинам, чем к женщинам. Она привыкла оценивать по шкале силы и влиятельности. Хотя оно и понятно. Если общаться только со стариками, которые покупают женщин за деньги, кто угодно таким станет. Я тоже в какой-то момент была близка к этому.
Видимо, Тидзу заметила, как изменился взгляд Рики, и с улыбкой замахала рукой.
— А, нет-нет, я не про любовные отношения! На работе меня в основном окружают мужчины с подобными взглядами. Женщин-ровесниц в коллективе совсем нет, все сотрудницы помоложе в конце концов ушли, потому что не смогли совмещать работу с семейной жизнью и воспитанием детей. Оглянуться не успела, как осталась совсем одна. Все чаще мне стало казаться, что восприятие притупляется и меня затягивает мировоззрение богатых стариков вокруг. Подружки стали казаться мне слишком оторванными от реальности, и даже моя сестра-домохозяйка, с которой мы всегда ладили, вдруг стала раздражать своей беззаботностью. И вот однажды я попала в ресторан мадам — был какой-то прием. До того момента я была равнодушна к еде, а там вдруг подумала — как хорошо! И еда была вкусной, и атмосфера очень приятной. Мы разговорились с мадам, и я узнала от нее про кулинарные курсы. Потом раза два подавала заявку, пока меня не взяли. А ведь до того я даже картошку толком чистить не умела.
— Со мной похожая история, — кивнула Рика. — Я была в гостях у Сигэмори и попробовала блюдо, которое она научилась готовить на курсах. Меня оно так впечатлило, что я тут же принялась упрашивать ее помочь мне попасть на них.
Ложь показалась Рике такой похожей на правду, что она сама поразилась. Ей тут же отчетливо представились не только манера речи и жесты Сигэмори, которую Рика видела только на фотографии в журнале, и тем не менее легко могла представить ее жизнь. Постоянно открытый ноутбук, куча специй на кухонной полке — и отсутствие времени на готовку. Нередко оказывается, что срок годности специй подходит к концу, и тогда Сигэмори спешит ее реализовать. Потом ночью ест слишком пряную и слишком острую пасту, запивая ее вином. Наверное, в чем-то они похожи… Мысль о том, что Сигэмори фактически продала своих подруг по курсам любопытным коллегам, Рика предпочла забанить.
— Правда? Ну, я так и думала. Мне кажется, мы с вами одного поля ягоды. Не очень сведущи в кулинарии, но любим вкусно поесть. Практичны, но с удовольствием любуемся милыми безделицами. А в коллективной готовке стараемся выбрать себе занятие попроще, да?
Губы Рики растянулись в искренней улыбке. Даже горьковатый вкус вины, осевший на языке, вдруг показался приятной горчинкой, оттеняющей терпкий чай.
— Манако не вписалась в атмосферу курсов, и у нас не получалось быть с ней откровенными.
— Думаю, я понимаю…
— Ее бесцеремонные расспросы утомляли. Нам нравилось просто готовить вместе, не вникая, кто и чем занимается в повседневной жизни. Это как в гребле — все в одной лодке дружно машут веслами, чтобы двигаться в одном направлении. Для меня эти курсы — настоящая отдушина. Я постоянно в работе, даже с семьей толком не вижусь, но для занятий всегда стараюсь освободить время. И готовить дома стало не так утомительно, все-таки навыки появились.
Рика вспомнила восхищенные возгласы, сопровождающие появление чего-то вкусного из духовки. Солнечные улыбки над кастрюлями. И та же Хитоми подсказала ей, как правильно есть морского ежа.
Она кивнула.
— Да, такое место нужно каждому… Жить без подобной отдушины тяжело — так и до выгорания недалеко.
— Мы ведь не знали друг о друге ничего конкретного, кроме имен. И никакой иерархии у нас не было, как твердили в Сети. Зато мы были в
