Шрифт:
Закладка:
Она сидела за кухонным столом, склонившись над клочком бумаги. Перед ней были расставлены все подарки миссис Флейшман за прошлый год: фарфоровый чайный сервиз, несколько шелковых шарфов, четыре граненых флакона духов и одиннадцать книг для баббо.
– Все эти штуки больше, чем двести фунтов, – самодовольно заметила она. – И это еще если не считать сигареты или вино.
– Что ты делаешь, мама?
– Подсчитываю, сколько стоят подарки вампирши. Тебе она тоже что-то дарила?
– Только ненужную ей одежду и вон тот шарф. – Я показала на шарф от Коко Шанель, который мама обернула вокруг фарфорового чайника.
– Что ж, думаю, если подарки будут поступать так же, я, может, и приду на свадьбу. – Мама потыкала воздух карандашом. – И тебе тоже разрешу пойти, Лючия.
Но мне не хотелось думать о неизбежной свадьбе Джордже, поэтому я лишь кивнула и спросила:
– Мама, можно я напишу телефонный номер нашей квартиры на наших визитных карточках? Пожалуйста!
– Каких еще визитных карточках? – Она еще раз оглядела подарки и смачно причмокнула губами.
– Мы с Киттен хотим давать частные уроки танцев, и нам понадобится номер телефона, по которому люди смогут с нами связаться.
– Так вот что вы двое задумали! А я-то гадала, к чему все эти шепотки и разговоры в спальне! Можешь дать наш номер, но непременно укажи часы, когда звонить. У меня нет желания отвечать на звонки днем и ночью или записывать сообщения, когда Джим пытается работать. И что скажет твой отец об этой глупой затее?
– Я ему еще не рассказала. Он так занят со своими юридическими книгами.
Мама повертела на пальце обручальное кольцо и взглянула на меня.
– Да, лучше его не тревожить. Он опять начнет распевать песни о переплетном деле, только и всего.
– Я попрошу звонить нам только с двух до трех и буду сама сидеть этот час возле аппарата. Каждый день. Я обещаю.
– А как же твои танцы в школе Маргарет Моррис? Я не хочу, чтобы ты болталась тут целыми днями без дела и мешала мне.
– Я сказала им, что ухожу. Мне нужно сосредоточиться на нашей с Киттен работе. – Я незаметно стала пятиться к двери. Времени на болтовню у меня не было. Начиналась новая глава в моей жизни, и мне нужно было торопиться в печатную мастерскую, пока мама не передумала.
Четыре дня спустя принесли карточки. И как же элегантно они смотрелись! Небольшие прямоугольники плотного белого картона с нашими именами, набранными черным шрифтом. Внизу был телефон квартиры на Робьяк-сквер и вежливая просьба звонить между двумя и тремя часами дня. И на ней было мое имя! Не миссис Александр Колдер, не миссис Сэмюэль Беккет, а Лючия Джойс, преподавательница танцев для частных лиц. Основательница Школы танцев Джойс – Нил. Я убрала коробку с карточками в свой гардероб – их было ровно двести штук, – но потом вспомнила о маме и баббо и сунула несколько в карман. Я подарю им по карточке и дам еще несколько, чтобы они передали их своим друзьям. Но прежде я позвоню по телефону Киттен и расскажу ей, какие у нас восхитительные, потрясающие визитные карточки!
– У них такой современный и модный вид, – выдохнула я в трубку. – Шрифт, что мы выбрали, великолепен! Подходит идеально. Когда ты сможешь прийти и взять часть себе? И когда мы начнем раздавать их людям?
– Я приду завтра утром, дорогая. И думаю, у нас уже есть первая ученица. – Киттен даже пискнула от волнения.
– Это прекрасно! Кто? – Я тесно прижала трубку к уху, чтобы не упустить ни слова. Передо мной, за окном, высилась Эйфелева башня. На ней как раз начинали загораться огни, этаж за этажом, освещая парижское небо.
– Подруга моей матери. Она хочет научиться танцевать. Что ж, она обратилась в самое подходящее место! Система Джойс – Нил готова штурмом взять Париж!
Смех Киттен пронесся по телефонным проводам, и я тоже захохотала, словно она заразила меня весельем. Потом я сказала, что мне пора идти, и повесила трубку. Мне не терпелось сделать маму и баббо первыми официальными получателями наших чудесных визитных карточек.
Не успела я положить трубку на рычаг, как баббо позвал меня в столовую. Я мгновенно поняла: что-то произошло. Мама сидела за столом с вытянувшимся лицом и плотно сжатыми, как завязанный кошелек, губами. Ее руки были сложены на коленях, и она шумно сопела носом.
Баббо жестом велел мне сесть и прочистил горло. Мой взгляд перелетел от мамы к нему. Я опустила руку в карман и осторожно сжала тоненькую пачку карточек. Наступала новая глава моей жизни, и, что бы ни сказали родители, они не смогут ничего изменить.
– Лючия, я написал домовладельцу, что оставляю квартиру на Робьяк-сквер, – очень медленно и четко произнес баббо.
– Но ты не можешь этого сделать, – еле слышно выдавила я. – Наши визитные карточки уже напечатаны, и на них указан телефон этой квартиры. Ты должен сказать об этом домовладельцу – немедленно. Смотри! – Я вытащила из кармана карточки и дала одну маме и одну баббо.
Он посмотрел на нее и нахмурился.
– Что ж… ну… они тебе не понадобятся, – сухо заметила мама и вернула мне карточку. Она с особенным значением посмотрела на баббо, и я увидела, как движутся его губы и дрожат темные мешочки под глазами.
– Что т-ты… имеешь в виду? – заикаясь, выговорила я и обвела родителей диким взглядом.
– Нам нужно на некоторое время уехать. Всем троим. Мы проведем лето в Лондоне. – Баббо замолчал и беспомощно посмотрел на маму, но она упорно уставилась в стол, отказываясь встречаться с ним глазами.
– Но я не хочу ехать в Лондон. Я хочу остаться здесь, на Робьяк-сквер! – По мере того как слова баббо доходили до моего сознания, я говорила все громче и громче. – Мои ученики будут звонить сюда! Это единственное место, где мы прожили дольше, чем несколько месяцев! Я никуда не еду!
– Боюсь, ты вынуждена поехать. Я и твоя мать едем в Лондон, потому что это необходимо, и ты едешь тоже. – Баббо тяжело вздохнул и закрыл глаза.
– А я вам говорю, что никуда к черту не поеду! – Я грохнула кулаком по
