переговоров. — И я предлагаю начать совет с принятия решения, что Эльдар для Младших не няньки и не слуги. Это Младшие обязаны нас защищать, а мы им уже всё дали и более ничего не должны.

— Не помню, чтобы кто-то давал тебе слово, мамин любимчик, — зло усмехнулся Эрьярон, переглянувшись со следопытом Филинквэ в поисках поддержки. — Все знают моё отношение к Фирьяр, я его не скрываю, однако решение короля для меня важнее личных предпочтений.

Индвэ сел за стол сам и попытался жестом утихомирить внука, однако тот даже не думал подчиняться. Готовый, казалось, на что угодно ради повышенного внимания, Гвиндор расхохотался:

— Жену тебе тоже король выбирал? И как проходил отбор?

Миньятолос в ужасе посмотрел на отца, Орикон остался невозмутим, видимо, решив, что конфликт лучше игнорировать — Эрьярон хоть и вспыльчивый эльф, разум всё же преобладает над эмоциями. По крайней мере, так было до этого дня.

— О наших личных делах мы поговорим после совета, — очень угрожающе изменился в лице воин короля. — А сейчас есть более важные для Нарготронда вопросы, которые требуется обсудить немедленно.

Гвиндор фыркнул и сел, всем видом показывая, что Эрьярон пожалеет о неуважении к мнению юного лорда. На многих лицах появились насмешливые улыбки.

— Как видите, — заговорил Орикон, оборачиваясь к летописцам, — сегодня с нами нет наугрим, и это не случайно. Пока король Финдарато не в городе, Нарготронд будет полностью закрыт для любых посетителей, независимо от их целей.

— Согласен, — подал голос Филинквэ, вскользь посмотрев на соседей справа и слева: эти эльфы с самого основания тайного убежища не покидали пещер и занимались не слишком интересной работой — перезаключали торговые договора, пересчитывали казну, проверяли сохранность рукописей и спрашивали с охотников и ответственных за урожаи отчёты о каждой вылазке. — Лично я не хочу не совпасть во мнении с государем о том, кого впускать, кого нет, кто нам друг, кто недруг. Короля нет — города тоже.

Старший летописец неодобрительно взглянул на разведчика, однако промолчал.

— А Тол-Сирион? — спросил Миньятолос отца. — С ними тоже прерываем связь?

— Я помню твоё мнение, — не слишком радостно произнёс Орикон, — однако считаю, что да, и с Тол-Сирионом надо прервать общение, потому что король Финдарато находится в Дортонионе открыто, и кому надо, свяжутся с ним непосредственно.

— Да! — снова заставил обратить на себя внимание Гвиндор. — Мы отгородимся от мира, не будем ничего решать, и просто сбережём до возвращения владыки то, что имеем. И никаких чужаков!

Летописцы с сомнением переглянулись, двое следопытов из друзей Индвэ явно напряглись.

— Волей короля Инголдо лордами не по заслугам стали те, кому посчастливилось родиться в Нарготронде, — заговорил Эрьярон, заметив, что не всем нравится идея затаиться под землёй, полностью отрезав себя от внешнего мира, — теперь прошедшие Хэлкараксэ и кровопролитные сражения герои обязаны считаться с мнением юнцов, не видевших ничего, кроме маминой юбки. Не мне решать, правильно это или нет, однако все мы — лорды Нарготронда, все имеем здесь свои территории, слуг, места в правящем совете, кто-то успешно торгует, в том числе и с далёкими соседями. Мы все заинтересованы в процветании города и прекрасно знаем, что процветает в сыром закрытом подземелье.

— Ты оскорбляешь собратьев сравнением с плесенью, — осторожно сказал Орикон. — Пойми, друг, мы выбираем более удобный путь. Никто из нас точно не знает, кого король Финдарато считает друзьями, а кого нет, поэтому мы просто не хотим угадывать, рискуя поплатиться положением.

— Вот и договорились! — Гвиндор встал и бросил в Эрьярона скомканный лист бумаги. — И с тобой договорились. Я жду на берегу у поворота ручья.

Индвэ, краснея от стыда, опустил глаза. Проводив юного лорда ненавидящим взглядом, Эрьярон усмехнулся и развернул листок, на котором оказался нарисован гротескный эльф с отрубленной ушастой головой и утыканным стрелами круглым телом.

— Даже не мечтай, троллёныш, — прошипел воин, а потом обратился к деду Гвиндора: — Не бойся, я проучу наглеца, не причинив ему вреда. Мама может не беспокоиться.

— Не сдержишь слово — пожалеешь, — тихо, с угрозой произнёс Индвэ, медленно подняв глаза на Эрьярона. — Я не буду вам мешать, но за свою семью стану мстить, если ей нанесут вред.

Снисходительно улыбнувшись, воин с поклоном покинул утопавший в полумраке зал. Орикон проводил его взглядом и, словно ничего не случилось, продолжил говорить о делах.

***

Коридор пещеры резко уходил вниз, потолок опускался, и до него уже можно было достать рукой, а противоположный берег ручья превратился в отвесную стену.

Взявший лучшее из внешних черт родителей, но худшее от характеров, юный Гвиндор, несмотря на средиземское происхождение, не уступал в красоте большинству валинорских собратьев, и, зная это, сын Гуилина смотрел с превосходством на подходившего из мрака Эрьярона, освещавшего себе путь голубоватым фонарём.

— Зажечь факел проще, чем сделать такую вещь и поддерживать её свечение, — подняв к лицу холодную колбу, защищённую двойным стеклом и металлом, свившимся лепестками в кованый узор, сообщил воин. — Однако огонь опаснее, особенно в пещере с глубокими разломами. Феанаро Куруфинвэ был умён, и знал, как принести свет, не устроив катастрофу. А ты, сын Гуилина, сейчас несёшься с открытым огнём в шахту, о которой знаешь только то, что она существует.

Шум волн ручья будто нарочно пытался заглушить слова эльфа, и Гвиндор больше прислушивался к воде, нежели к речам собрата.

— Скажи или лучше покажи, — верный короля Финдарато остановился на безопасном расстоянии от юного лорда, — как ты представлял наше общение наедине? Рисунок я видел, и это слишком неправдоподобно. Ты ведь не настолько глуп, чтобы всерьёз мне угрожать расправой, которую всё равно не сможешь учинить?

Гвиндор не увидел в лице защитника Нарготронда никаких изменений, однако вдруг понял — лучше отступить. Чувство опасности заставило задуматься о срочном поиске выхода из положения.

— Никак не представлял, — пожал плечами сын Гуилина, делая осторожные шаги назад. — Я даже не знаю, зачем стал пререкаться с тобой. Понимаю, что мне следует искупить вину, только…

Гвиндор не успел договорить. Он даже не понял, как оказался в ледяной воде. Ошарашенный произошедшим, эльф потерял дар речи и, вынырнув, уставился на спокойно стоявшего среди камней Эрьярона. Попытавшись выбраться на берег, юный лорд под ударом кулака снова улетел назад в поток, а подняв над водой голову, увидел направленный в лицо длинный кинжал.

— Можно простить многое даже без извинений, — серьёзно сказал верный короля, — но угрозы — никогда.

Гвиндор испугался по-настоящему: стало понятно — воин