— О, мисс Лора! Удивлен, что вы у телефона. Я уже было подумал, что вы будете слишком заняты, чтобы ответить, — произносит № 6 слегка приглушенно, как будто он в миллионе миль отсюда. Я отвечаю, что недавно вернулась домой, надеясь, что он сам обо всем догадается. Он не догадывается — приходится объяснять, что была на свидании с Блейзом. Он смеется, решив, что шучу, но я напоминаю ему, что всегда распоряжаюсь временем с толком. Повисает молчание, и я добавляю, что пыталась дозвониться до него перед уходом. Можно подумать, это смягчающее обстоятельство.

— Все прошло так, как ты себе и представляла? — наконец грустновато спрашивает он.

— Ты расстроен?

— Не то чтобы расстроен. Просто удивлен, как быстро ты это провернула. И заинтригован.

— Именно поэтому я пыталась до тебя дозвониться. Дважды. Чтобы предупредить, — говорю. — Ты, кажется, сердишься.

Он уверяет, что совсем не злится, и требует подробностей.

Я рассказываю о встрече в темноте на пляже, о том, каким интенсивным был секс и о том, что думала о нем и даже скучала, когда все закончилось. Он не верит.

— Ты вовсе не обязан мне верить. Я говорю это тебе не ради лести, а потому что ты спросил об ожиданиях и реальности, вот я и делюсь: было и так, и не так. Мне понравилось охотиться, флиртовать, овладевать и знать, что это не просто дружеское расположение. Но не думаю, что хотела бы это повторить. Я насытилась. И я действительно думала о тебе, — говорю, кладу телефон на кровать и закутываюсь в одеяло.

— И о чем же ты думала, когда я был в твоих мыслях? — спрашивает он.

— Думала, как мне легко и приятно с тобой, даже если я вне зоны своего сексуального комфорта. Думала, что новое не всегда лучше старого. Что ты относишься ко мне так, словно я больше, чем просто средство получить удовольствия.

— Сколько же ты всего передумала, пока трахала мужчину своей мечты на карибском пляже. — Он смеется.

— Можешь язвить сколько угодно. Знаю, что тебе нелегко обсуждать чувства открыто. Я говорю правду, у меня нет никаких причин придумывать, чтобы потешить твое мужское самолюбие.

— Считаешь меня извращенцем потому, что хочу знать все подробности? — спрашивает он.

— Безусловно. Но сейчас мне пора спать. Глаза слипаются, пока разговариваю с тобой, — отвечаю и тут же проваливаюсь в глубокую, блаженную дрему.

Глава 46. Писательство

Мы устраиваемся в шезлонгах у бассейна под палящим утренним солнцем. Джорджия просит меня отвести ее на пляж за кокосом к Блейзу, на что я предлагаю ей пойти с Майклом. Я смотрю им вслед: рука об руку, болтая ими в воздухе, они бегут по обжигающему песку к воде. Мне тревожно, меня кое-что тяготит, и я должна поделиться с Майклом. Речь не о ночной интрижке — ее я могу оставить себе. Дело в моих заметках. Я продолжаю писать, и мне это нравится. Это катарсическое занятие, позволяющее мне разобраться в своих чувствах, которые я выражаю словами на экране компьютера или в молескиновском блокноте «Чудо-женщина», который подарил № 6. Мои друзья, работающие в издательском бизнесе, считают, что из этого может получиться книга. Больше всего на свете мне хочется собрать в кучу свои беспорядочные эмоции и еще более беспорядочные истории свиданий, отшлифовать их, связать в гармоничное повествование. Вот только мысль о том, чтобы выставить напоказ себя и неверность Майкла, очень тревожит, и это препятствие я пока не могу преодолеть.

Они возвращаются через несколько минут. Джорджия победно протягивает мне кокос с торчащей из него соломинкой, чтобы я попробовала.

— Ты только посмотри на маму: отпадная прическа, очки как у кинозвезды и тропическое бикини, — говорит Майкл.

Глянув на меня, Джорджия пожимает плечами.

— Выглядит нормально.

— Что значит «нормально»? — продолжает он. — Гордись, что у тебя такая красивая мама!

Джорджия скептически смотрит на меня и отдает кокос, чтобы запрыгнуть в бассейн. Я недоумеваю: то ли Майкл забыл, что мы больше не вместе, то ли помнит, но не считает нужным воздерживаться от комплиментов. Вспоминаю: когда мы только познакомились, его склонность высказывать свое мнение без запроса то бодрила, то обескураживала меня. Не то чтобы я не ценю комплименты, но то, с каким обожанием он выплескивает их сейчас, с болью напоминает, что когда-то я ощущала себя такой любимой им. С самого начала нашей совместной жизни мне казалось, что я сразила его наповал, и, хоть тресни, не могу понять, когда это изменилось.

— Я переживаю за Блейза. — Майкл плюхается на двухместный шезлонг, на котором лежу я. — Сегодня утром он был сам не свой, какой-то подавленный.

В этот момент я, сделав глоток, захожусь кашлем: кокосовое молоко попадает не в то горло. Он с недоумением смотрит на меня, и, отдышавшись, я предполагаю, что, возможно, Блейз просто устал.

— Это странно. Ты же знаешь, сколько у него всегда энергии и как он вечно с удовольствием устраивает для Джорджии кокосовое мачете-шоу? Сегодня же он выглядел грустным, каким-то заторможенным, — говорит Майкл.

— Думаю, не о чем волноваться. Скорей всего, у него просто сложный день, ведь он такой же человек, как и все мы, — объясняю, пытаясь держать себя в руках. В голове меж тем вихрем проносятся вопросы: «Может, я его утомила? Может, он почувствовал себя виноватым? Может, жалеет о вчерашнем?»

Хадсон прыгает в бассейн к Джорджии, и они принимаются за свои обычные игры, которые сопровождаются криками, смехом и — в конце — слезами. Мы с Майклом остаемся наедине, наблюдая за ними и не зная, о чем говорить, если не о детях. В такие моменты мне приходится напоминать самой себе, что мы уже не те, кем были друг для друга раньше, и нынешнее спокойствие дорогого стоит.

— Майкл… — начинаю.

— Да? — он поворачивает голову и смотрит на меня, кажется, удивленный и взволнованный тем, что я завела с ним разговор.

— Помнишь, я просила у тебя ноутбук, чтобы немного писать?

— Конечно. Я так рад, что ты пишешь. Я и правда считаю, что из тебя выйдет прекрасный копирайтер: то, что ты делала для меня, получалось отлично.

— Я бы хотела писать кое-что другое. То есть зарабатывать на этом деньги прекрасно, но меня больше интересует творческое письмо.

— Так почему бы тебе не заниматься и тем, и другим? Совершенно новые возможности, — подбадривает он.

— Вообще-то, я хочу признаться, над чем сейчас работаю. Это своего рода мемуары о моей жизни после брака. Это не о тебе, хотя ты тоже здесь появляешься. Это моя история. Она о том, как