Сначала я заглянул в аптеку с неизвестным мне названием – явно не сетевая. В планах было прикупить всякого полезного, но здесь меня ждал крайне неприятный и мерзкий сюрприз. За стойкой, полускрытый прозрачной витриной с поредевшим ассортиментом волшебных и не очень пилюль стояла не привычная женщина фармацевт в белом халате, а дюжий мужик лет пятидесяти. Заросший щетиной, в грязноватой футболке, подчеркивающей мощные руки – опять амбал! – он зверем рычал на стоящую перед ним старушку покупательницу.

– Цену уже назвал!

– Ошалели что ли? Я здесь два дня назад покупляла и…

– Цену я назвал! – мужик взревел громче, старушка в темном вдовьем платочке испуганно вздрогнула, крепче вцепилась в ручки потрепанной сумки, и я мгновенно ощутил всплеск горячей злости.

Я человек очень мирный, очень тихий, но терпеть не могу, когда вот так орут на пожилых людей. А тут еще эти утренние непростые события… на меня аж накатило и плотину обычной сдержанности прорвало. Шагнув вперед, я встал рядом со старушкой и, стараясь не сорваться на крик, зная, что у меня вместо грозного рыка получится просто задушенный позорный писк, максимально спокойно попросил:

– Не повышай голос на бабушку.

Крикун с готовностью переключился на меня, налег ладонями на заскрипевший под его весом столик у кассы и с большим интересом спросил:

– А то чё?

– Не знаю – просто ответил я, глядя ему в глаза – Но если продолжишь вот так мерзко орать на бабулю, которая тебе уроду ничего и ответить то не может… то там и посмотрим, что будет дальше.

– Ой не лезь ты к нему, парниша – мне в руку вцепилась покрытая пигментными пятнами рука старушки.

– Послушай бабку – посоветовал амбал.

– Извинись перед ней прямо сейчас – предложил я в ответ – Извинись вежливо.

– А то чё?

Похоже, мы идем по кругу. И вот тут я замешкался. Не испугался, нет. Почему-то страха не было, хотя все шло к тому, что сейчас мне начнут умело бить лицо и мне будет больно. Но я не испугался. А вот что ответить в такой ситуации не знал – чтобы звучало весомо и при этом не разъярило, а наоборот успокоило придурка с гнилыми зубами, злыми глазами и замысловатой татуировкой на шее.

– А то что? – уже с глумлением повторил свой вопрос «фармацевт».

– А ты не извиняйся – и сразу увидишь.

Эти слова прозвучали за моей спиной. Обернувшись, я невольно шагнул в сторону – буквально в полушаге стоял тот мужчина из серебристого мерседеса. Стоял расслабленно, ноги чуть расставлены, большие пальцы рук за поясом измятых дорогих брюк, говорящих о том, что их владелец немало просидел за рулем, в смотрящих на наглого козла усталых глазах горит странноватая, но отчетливо видимая искорка. И если после моих слов урода за стойкой будто газом раздувало, и он становился все выше и шире, то после тихо произнесенной фразы мужчиной из мерса амбал неожиданно сдулся.

– Так вас двое?

– Я тут один – возразил незнакомец – Знаешь, я два дня назад мать похоронил. Старенькая она у меня была. Тоже в платочке ходила… и тут иду, а ты орешь на бабушку. А ты на меня поори так. Давай.

– Да че ты сразу… ну сорвался… она задолбала одно и то же спрашивать! А чё?! Я ведь тоже не железный! Пять раз сказал ей, что цена выросла в несколько раз! А она не вхрюкивает!

– Охренеть – невольно вырвалось у меня – С какого перепугу цена вдруг выросла аж в несколько раз? И что за лекарство такое?!

Старушка с готовностью назвала два наименования. Одно я в упор не знал, а второе было известно очень хорошо – банальный Кардиомагнил, постоянно покупал его маме. Он вроде был, по сути, обычнейшим аспирином в микродозах, смешанным с магнием. Незнакомец вопросительно взглянул на амбала. Тот промолчал. Тогда озвученную ей недавно цену назвала старушка и я чуть не закашлялся.

Сколько?! Сколько мать вашу?!

Цена за первое лекарство семь тысяч пятьсот рублей, а за Кардиомагнил – пузырек тридцать таблеток – цена была названа в две тысячи пятьсот рублей! Да я его рублей за триста брал или около того – хрен вспомню, потому что покупал картой и всегда с запасом и с другими лекарствами, которые мама принимала постоянно. Но я помнил, что Кардиомагнил никогда не стоил бешеных денег.

– Ты не ё….ся? – спросил водитель мерседеса.

Обращался он к «фармацевту». И снова голос незнакомца звучал максимально спокойно, не было в нем ни грана агрессии, но я почему-то поежился, а бугая прорвало потоком торопливых и скомканных рваных фраз:

– Да такая вот цена! А чё?! Тут частное! Все жить хотят! Мы сами цены назначаем! А чё?! Кому не нравится – пусть не берет! Я цену сказал! Бери – или уходи! Но завтра может вообще ничего не будет – завоза не обещают! Трубку даже не берут! Вот цена! Бери или не бери! А не возьмете так завтра припарками из заварного говна лечиться будете! А чё?!

Он побурел от возрастающей силы крика и наконец ожидаемо задохнулся, подавился очередным выкриком и замолчал, тяжело дыша и со злобой зажатой в угол крысы глядя на нас. Мы молчали. А он, получив время, отдышался и продолжил:

– Да везде уже так! В каждой аптеке! А что?! Все жить хотят! Я цену назвал! И то продешевил – а вдруг нового завоза и не будет?!

– А «там» никого не боишься? – на слове «там» мужчина из мерседеса указал пальцем в потолок – Не?

– Где там? Че ты несешь? Я же сказал – вот цена! Не нравится – не бери! Завтра вернешься – а ничего уже и не будет кроме гематогенок и аскорбинок сраных! Да и те разберут! Вот на них скидку сделаю – уж так и быть, извольте! Продам по старой цене! И аспирин продам по старой – если бабке её лекарства оплатите! Вот только хер вы денег дадите, да? На словах все крутые! А чё?!

И тишина… оглушительная… за стеклянной стеной, отгораживающей закуток аптеки от главного коридора, остановились услышавшие все это люди, покалеченной перепуганной птахой замерла старушка у стеллажа с улыбающейся жемчужной улыбкой девкой и надписью «Вот оно новое счастье!», как оплеванный стоял я, глядя на откричавшегося урода и… и не знал что ему сказать.

– А чё? – повторил мужчина из мерседеса и, вытянув из внутреннего кармана легкой куртки плоскую фляжку, открутил крышку и сделал большой глоток – А