сулит ему долгожданную безвестность? Комментарии друзьям и семье, кажется, намекают на этот мотив. Но выход на пенсию оставался неуловимым. В начале 1884 года — в тот самый год, когда публичная поддержка Гулдом кандидата в президенты от республиканцев Джеймса Блейна потерпела фиаско после аляповатого собрания плутократов, поддерживавших Блейна, в Нью-Йорке — мало кто принял за чистую монету его категоричное заявление о том, что он скоро навсегда покинет Уолл-стрит. Эксперты указывали на особое партнерство Гулда в Washington Connor & Company, брокерской конторе, возглавляемой давним другом Джея «Уошем» Коннором, который когда-то играл роль в старой компании William Belden & Company. Концерн Коннора занимался большим количеством семейных дел Гулдов. Еще одним особым партнером был Морозини. Здесь с января 1883 года работал старший сын Джея, Джордж. Договор Гулда с Коннором должен был истечь в конце 1884 года, но, как отмечали журналисты, Джей решил продлить его. С практической точки зрения, сколько бы партнерств он ни расторгал и сколько бы ни думал о расторжении, уход с Уолл-стрит был невозможен. Империя, которую он построил, была слишком огромной, а его дела — слишком сложными, чтобы позволить уйти. Всегда оставались позиции, которые нужно было защищать, капитал, который нужно было привлекать, и ставки, которые нужно было покрывать. Это была тюрьма, которую Гулд построил для себя. Он контролировал слишком большой кусок американской экономики, чтобы игнорировать его или, в конце концов, делегировать, хотя он и пытался это сделать. В день рождения Джорджа в 1885 году Джей передал двадцатиоднолетнему молодому человеку доверенность, комбинации для всех своих личных сейфов и ключи от депозитных хранилищ. Два года спустя он сделал то же самое с Эдвином, который бросил Колумбийский университет, чтобы прийти в семейный бизнес. Привилегии Эдвина сопровождались лишь одной оговоркой: боссом был Джордж. Со временем мальчики заняли посты в многочисленных советах директоров Gould.

К 1881 году Гулд, который всегда вел наступательные действия, атакуя, захватывая и манипулируя корпорациями, достиг плато, с которого оставалось вести только хорошую оборону. Хотя он все еще иногда стремился расширить свои операции, особенно железные дороги на Юго-Западе, отныне большую часть своих дней он, подобно Вандербильту, проводил на страже против начинающих претендентов на его франшизы. Самое крупное сокращение произошло в 1884 году, на фоне медвежьего рынка, который привел к депрессии. Именно в это время Чарльз Фрэнсис Адамс, председатель правительственных директоров Union Pacific, успешно подорвал господство Гулда в UP и стал президентом, сменив Сидни Диллона. Абрам Гулд покинул UP вместе с Диллоном и Сайласом Кларком и возглавил отдел закупок компании «Миссури Пасифик» — работа, которой он будет заниматься до конца своих дней. Он также входил в советы директоров нескольких западных дорог Джея. Кларк в конце концов тоже присоединился к Missouri Pacific, а Диллон занялся различными делами, как связанными с Гулдом, так и нет.

Во время рыночного спада 1884 года Гулд временно потерял контроль над двумя другими дорогами: Wabash и Texas & Pacific. Но, в отличие от испытывавшей нехватку денег и зарегулированной UP, эти дороги Гулд срочно реорганизовал и вернул в свое лоно, где они продолжили работу в качестве фидеров для его Missouri Pacific. В то же время на телеграфном фронте Гулд столкнулся с целым рядом потенциальных конкурентов, таких как Mutual Union, Bankers & Merchants, American Rapid и Postal. Некоторых из них он прихлопнул как мух. Других он взял в аренду или взял под свой контроль. Но все чаще его господство подвергалось испытаниям. Даже в Нью-Йорке, где в поле его зрения находились прибыльные надземные железные дороги, ему приходилось быть начеку.

В середине 1886 года Сайрус Филд привлек внимание Гулда, когда он и его сын Эдвард без объяснения причин начали приобретать огромные пакеты акций Manhattan Elevated, явно намереваясь захватить контроль. К октябрю покупки Филдов помогли поднять цену на акции Manhattan до 175. Несмотря на этот рост и не подозревая, что ошеломленный Гулд готовит ловушку, Филд и его сын активно брали кредиты, чтобы приобрести еще больше акций Manhattan по резко возросшим ценам. Скупка акций Филдами продолжалась до июня 1887 года, когда Гулд выпустил несколько тысяч своих собственных акций, в результате чего цена рухнула до 125. После этого кредиторы Филдсов потребовали от них возмещения убытков, что вынудило их продавать акции из своих крупных резервов. Это, в свою очередь, заставило рынок Манхэттена упасть еще больше, что вызвало еще большее количество каскадных маржинальных требований. В итоге Гулд приобрел примерно 75 000 акций Филдсов, купленных ими по средней цене 175, за 120.

Некоторые впоследствии обвинили Гулда в преднамеренной и злонамеренной попытке разорить Сайруса Филда. Другие считали действия Филда саморазрушительными. Элис Нортроп вспоминала, что была в Линдхерсте в тот день, когда Филд пришел просить помощи у Джея. Филд выглядел «физически больным… утопающим, умоляющим о веревке на берегу… картина крайнего отчаяния». Позже мать Алисы рассказала ей на сайте, что «неудача мистера Филда привела бы к краху нескольких биржевых домов и одного Национального банка, что повлекло бы за собой большие убытки для Уолл-стрит и, возможно, вызвало бы панику, и во многом именно это знание заставило [вашего дядю] оказать ту помощь, которую он оказал. Для него было большой неприятностью и разочарованием, что ему позволили успокоиться, обвинив мистера Филда в несправедливом отношении к нему».[455]

Конечно, роль Джея была не такой уж благостной, как это представляла его обожаемая сестра. Но игра, которую вели на Уолл-стрит, была столь же смертельно серьезной, как и сегодня. Джей не мог допустить, чтобы неуклюжий Филд захватил Манхэттен. Он также не мог допустить, чтобы на рынке его считали не наказавшим соперника, который выступил против него так откровенно, дерзко и неумело. Тем не менее Джей остался верен старому новатору и предпринимателю. После того как интрига закончилась, сам Филд заявил прессе, что Гулд вел себя «на протяжении всей сделки совершенно прямолинейно» и между ними сохранились «самые дружеские чувства».[456] Даже газета New York Times решила защитить Гулда в том, как он повел себя в этом деле. «Правда, — писала газета „Таймс“, — заключается в том, что спекуляции мистера Филда на Манхэттене были настолько дикими, что крах был неизбежен. Она продолжалась вопреки протестам его компаньонов; и когда наступил окончательный и ожидаемый конец, мистер Гулд, хотя и надул пузырь, позаботился о том, чтобы сделать это так, чтобы… Мистеру Филду кое-что досталось. Если бы он пошел дальше, к неизбежной катастрофе, он лишился бы всего».[457]

Защищаясь