– Мы! – усмехнулся Мокроусов. – Он небось с улицы по мобильному договаривался.

– Нет у него мобильного, – мрачно ответил Ломов и уточнил: – Петухов сказал, что нет. Будем ждать его здесь. Пока что он наша единственная зацепка. Допустим, что Скоробогатов уже получил ксиву, тогда его возьмут на границе, если милиция не перехватит. Но мне кажется, он еще не добрался до своего дружка. Чувствую.

В этот день Владик так домой и не вернулся. Ему несколько раз звонили, и Ломов с Мокроусовым составили целый список его знакомых. А во второй половине дня наконец объявился молодой человек, который вполне мог быть Скоробогатовым. Он каждые полчаса звонил из разных телефонов-автоматов и, судя по номерам, бродил на небольшом пятачке в самом центре города.

– Он! – после второго звонка, с придыханием проговорил Мокроусов. – Гадом буду, он.

– Похоже, – ответил Ломов.

Последний звонок с большим перерывом раздался вечером, когда стемнело. Голос у звонившего был пьяный и перед тем, как повесить трубку, он злобно выругался.

– Нажрался дорогой, – с нежностью в голосе проговорил Мокроусов. – С горя, наверное. Долго же он до Питера добирался. Ну, теперь-то он этого Владика из-под земли достанет.

– Сходи купи что-нибудь поесть, – сказал Ломов. – Набери побольше, всю ночь будем сидеть.

– Пивка взять? – обрадовался Мокроусов. – У меня уже кишки от голода сводит.

– Мне не надо, – уклончиво ответил Ломов, и Мокроусов кивнул:

– Ага, все понял. Я сейчас.

Ждать им действительно пришлось всю ночь. Ни вечером, ни ночью звонков больше не было, и Ломов с Мокроусовым догадались, что тот, кого они приняли за Скоробогатова, скорее всего, пьяный завалился спать у какой-нибудь своей подружки и проявится только утром. После полуночи Ломов связался с Синеевым и объяснил, что тот должен сделать: пройтись тряпкой по тем местам, где они могли наследить, забрать свой мусор и на машине доехать до дома Владика.

– Если он сразу не пришел к Петухову, значит, уже не придет, – закончил Ломов. – Давай, Саня, ждем.

Первый звонок прозвенел в половине девятого утра, и это оказался сам Скоробогатов. Несколько минут ушло у Ломова на то, чтобы установить номер телефона и адрес, откуда он звонил. Затем он завел двигатель, виртуозно развернулся и выехал на улицу.

– Куда? – поинтересовался Синеев.

– Судя по телефону, это около дома Петухова, – ответил Ломов. – Мы его ищем, а он у нас под боком ходит. Этого Владика все равно пока нет дома, а он собирается до него дозваниваться. Не должен уйти, – уговаривал себя Ломов. – С бодуна разве что за пивом сходит.

Отъехав на несколько кварталов, Ломов подумал, что надо было подстраховаться и оставить кого-то одного у дома Владика, но вера в успех была настолько сильной, а цель так близка, что он лишь прибавил скорость. Ему не терпелось взглянуть на главного похитителя драгоценного чемоданчика, который всех их заставил серьезно поволноваться. Скоробогатов казался ему наиболее интересной фигурой во всей этой бриллиантовой истории. Он хладнокровно кинул своих друзей, потому что был волком-одиночкой, а точнее, неопытным волчонком. Это его и подвело. Ломов и себя причислял к подобной категории и точно знал, что волк-одиночка никогда не должен вязаться ни с какими петуховыми, ни, тем более, с такими же волками. И это задание ему сразу не понравилось именно тем, что Ломов вынужден был работать с двумя помощниками, которых, впрочем, он сразу сумел себе подчинить. За эти пять дней он несколько раз собирался выйти из дела. Его раздражала бестолковость Синеева и Мокроусова, и удерживал лишь охотничий азарт, который с новой силой разгорался в нем каждый раз, когда он находил свежие следы горе-миллионеров.

Небольшая задержка вышла, когда они искали дом и въезд во двор. Из машины все трое выбрались спокойно, будто приехали по делам или в гости. Так же не торопясь они поднялись на третий этаж и позвонили в дверь. Какое-то время из квартиры не доносилось ни единого звука. Затем послышались шаркающие шаги, и женский голос спросил:

– Кто?

– Из ЖЭКа, – не своим голосом, противным официальным тоном ответил Ломов, и его помощники с улыбками переглянулись. – У соседей внизу протек стояк. Нам надо посмотреть трубы.

Дверь открылась, Ломов шагнул в квартиру и отработанным движением зажал Валентине рот. Следом за ним в прихожую быстро просочились Синеев с Мокроусовым. В руках у них уже было оружие, и оба сразу бросились в комнату, но через несколько секунд они выскочили в коридор. Синеев кивнул в сторону кухни, а Ломов шепотом спросил у хозяйки квартиры:

– Он там?

Валентина замычала и отрицательно помотала головой. Немного погодя, когда «гости» обследовали всю квартиру, Ломов завел ее в комнату, усадил на незастеленную тахту и, наконец, отпустил.

– Жилец твой где? – спросил он у до смерти перепуганной хозяйки квартиры. – Только не ори. Отвечай спокойно.

– Уе-хал, – заикаясь от страха, проговорила Валентина. – Недавно.

– Куда, знаешь? – со свирепым лицом подступил к ней Мокроусов.

– Нет, он не сказал, – ответила Валентина и расплакалась. – Я ни в чем не виновата. Я его знаю всего два дня. Попросился переночевать. Он встал, позвонил кому-то…

– Оружие у него есть? – спросил Ломов, который уже точно знал, куда отправился Скоробогатов.

– Есть, пистолет – едва выдавила из себя Валентина и расплакалась еще сильнее. – Я там нашла, в белье. Там еще бри… бриллианты были. Но я ничего не знала.

– Где он прятал бриллианты? – спросил Ломов. Он взглянул на Мокроусова и кивнул головой на дверь.

– В ванной, в коробке с грязным бельем. Он сказал, что уезжает за границу…

– Ну, это вряд ли, – уже на ходу бросил Мокроусов.

Поиски в ванной не дали никакого результата, и Мокроусов вскоре вернулся.

– Ничего нет, – появившись в дверях, сообщил он. – Может, перепрятал или забрал с собой?

– В общем, ты остаешься здесь, – распорядился Ломов. – Перерой всю квартиру. Она тебе поможет. А мы назад. Как чувствовал, надо кого-то там оставить. Понятно же, что он будет