по линии ее челюсти. – Говори мне, что я дурак, когда я веду себя как дурак… То есть большую часть времени. – Хоуп рассмеялась, пощекотав носом его подбородок. – А я буду говорить, как ты прекрасна, каждый раз, когда ты мне позволишь.

– Я всегда тебе это позволю.

Кайден замер и отступил на достаточное расстояние, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. Она распустила прическу, и каскад каштановых волос свободно и небрежно спадал ей на плечи и спину. Ее щеки и нос раскраснелись, глаза были яркими и чуть прикрытыми, почти сонными, а брови расслабились, мягко обрамляя их. Платье серебристого оттенка, переливающееся на свету, как жемчужина, контрастировало с ее раскрасневшейся кожей и с веснушками, которые выступали на ней, словно созвездия. Он успел заметить, что вот уже несколько дней, как ее одежда перестала болтаться на ней так свободно, как прежде, а ее лицо приятно округлилось. Но прежде всего она выглядела гораздо счастливее.

– Ты прекрасна.

Рука Кайдена начала медленно двигаться вверх по ее руке. Он пробежался пальцами по перчатке, по сгибу локтя и, наконец, по рукаву платья до обнаженного плеча. Он положил руку ей на затылок и притянул к себе, сокращая расстояние между ними. Он хотел, чтобы она была ближе. Он хотел, чтобы она всегда была рядом с ним, окружала его, но прямо сейчас она была нужна ему под ним, на нем, рядом с ним. Внутри него. Хотя на самом деле он понимал, что Хоуп уже давно проделала огромную дыру в его груди, которую могла заполнить лишь она сама.

Он обхватил ее руками и притянул к себе. Хоуп была намного ниже ростом, поэтому он чувствовал ее грудь у своих ребер. Она задрожала. Шелк платья казался гладким и тонким под его пальцами. Он провел ими вверх и вниз по ее спине. Он чувствовал каждую линию ее тела. После нескольких недель, проведенных в безопасности и довольствии, фигура Хоуп слегка округлилась, еще аппетитнее подчеркнув все ее изгибы. Кайден обхватил ее за талию и собрал все свои силы, чтобы снова отстраниться от нее.

– Ты хочешь провести эту ночь здесь? Со мной?

Хоуп закусила губу.

– Почему ты спрашиваешь меня? Это не первый раз, когда мы…

– Мне кажется, в каком-то смысле это первый…

Она замолчала. Медленно она кивнула головой в знак согласия.

Но Кайдену нужно было услышать, как она это скажет. Ему нужно было услышать, как она произнесет этот ответ.

Он провел большим пальцем по ее нижней губе.

– Ты уверена?

Если она сейчас что-нибудь не сделает, желание, пульсирующее в каждом сантиметре его кожи, в его нутре, в его сердце, выплеснется наружу и поглотит его целиком.

– Да, я хочу.

Кайден жадно накрыл ее рот своими губами. Он не мог больше быть с ней порознь, даже если в тот момент расстояние между ними составляло всего несколько сантиметров.

Начав долгий, глубокий поцелуй, он почувствовал, как рука Хоуп в перчатке осторожно скользит вверх по его спине. Она остановилась у самого затылка. Вскоре за ней последовала другая рука, и как только они соединились, Кайден почувствовал, как она стянула перчатки, бросила их на пол и погрузила свои тонкие пальцы в его волосы. Там, где они проходили, у Кайдена ползли мурашки. Как будто кончики пальцев Хоуп были наэлектризованы. Как будто они оставляли за собой огненный след. Линия ожогов отдавалась на его коже восхитительным покалыванием.

Он жаждал этого тепла повсюду. Он слишком долго находился в холоде. В детстве, ночуя на улицах Ист-Энда, он каждую ночь мечтал о жизни в особняке, где всегда был бы растоплен камин. Он знал, что молодая женщина в его объятиях вынашивала ту же фантазию. Они оба выросли в ледяном аду. В одиночестве. И Кайден знал, что их свела не судьба, а более могущественные силы. Отчаяние, потребность измениться к лучшему, найти очаг, в котором можно укрыться. Кого-то, кто чувствовал бы то же самое. Кто понимал бы их.

Кайден не верил в Бога (как он мог, после всего, что ему пришлось пережить?), но он благодарил небеса за то, что Хоуп предложила ему разделить место рядом с этим очагом.

Его губы оторвались от ее губ и переместились вниз по ее шее с той же неторопливостью, что и у Хоуп. Он задержался во впадинке между ее ключицами, оставляя там один поцелуй. В ответ Хоуп издала тихий стон. Эта реакция заставила Кайдена улыбнуться и прижаться к ней ближе, ощущая жар ее кожи. Такой же, каким горел и он сам.

Как только он узнал, что его жена чувствует то же самое, что она тоже влюблена в него, он не мог перестать улыбаться.

«Я наверняка выгляжу сейчас полным идиотом, – сказал он про себя. – И самое ужасное, что мне абсолютно все равно».

Руки Хоуп скользнули с его волос на плечи и вцепились в них, как будто она собиралась упасть.

– Снова, – пробормотала она.

– Ты хочешь, чтобы я снова поцеловал тебя?

– Все, – простонала она. – Снова.

На самом деле все, что бы она ни делала, вызывало у него желание поцеловать ее. Все эти маленькие жесты, которые он уже успел выучил наизусть. Как она прикусывала нижнюю губу, как стучала каблуком по полу, как заправляла волосы за ухо, как отводила взгляд, как краснела, как упирала руки в боки или начинала барабанить пальцами по чистому листу бумаги перед тем, как приступить к рисованию, скрывая от него свои творения.

Поэтому он подчинился. Продолжая целовать ее, он медленно двигался с ней к кровати. Дойдя до края постели, он поднял ее на руки и положил на мягкую перину, размещаясь поверх нее, но стараясь не наваливаться на нее всем своим весом. Он прикусил ее нижнюю губу, а затем провел языком по линии уголка ее рта. Он знал, что этот жест вызовет у нее щекотку, потому что Хоуп не смогла удержаться и разразилась смехом.

– Хочешь, чтобы я остановился? – лукаво спросил Кайден.

– Не смей! – воскликнула она, продолжая смеяться. – Я просто нервничаю. Это напоминает мне мой приступ смеха в нашу первую брачную ночь.

Кайден изогнул бровь.

– Я думал, ты предпочла бы забыть ту ночь…

– Никогда. – Она провела ладонью по его щеке. – Потому что она будет напоминать мне о том, почему мы не должны ее повторять. Почему я всегда должна осмеливаться говорить тебе, что я думаю или что чувствую. – Она кротко покачала головой. – Я не хочу, чтобы между нами оставались какие-либо скрытые обвинения.

Немного поколебавшись, Кайден в конце концов улыбнулся вместе с ней, вновь очерчивая языком контур ее губ. – На самом деле, миссис Даггер, – провокационно прошептал он, – я могу обвинить вас кое в чем прямо сейчас.

– Ах, да? В чем же?

– В том, что вы сводите