уверены в том, что «дочка» Exxon с помощью их целевого финансирования успешно устранит последствия аварии, выплатит штраф и после всего этого останется на плаву. Я тогда предложила им выкупить наш кредит, но у них нет под это утвержденного бюджета. Тогда я предложила им выступить для нас гарантом под этот кредит за вознаграждение. К сожалению, юридически это невозможно: страховки на такие суммы могут выдавать только крупнейшие в мире страховые компании. И тогда я предложила купить у нас инструмент CDS под этот долг.

— Что такое CDS? Никогда не слышал о таком.

— Кредитный дефолтный своп. Ну это я так его назвала. По сути, это гарантия за заемщика, которую можно продать или купить. В случае банкротства (дефолта) заемщика тот, кто выпустил эту гарантию, не обязательно должен платить за него сам. Он может, заплатив лишь часть, передать это обязательство другой заинтересованной стороне, например страховой компании (то есть сделать своп) или должникам банкрота, или просто продать на открытом финансовом рынке и так далее. При этом весь этот круг не подпадает ни под какие регулятивные требования, банкам не нужно по закону создавать для таких операций дополнительные резервы капитала. Мои контакты из Европейского банка заинтересовались и даже предложили продать нашему банку такую страховку всего за двадцать миллионов долларов. Это ведь меньше, чем полпроцента от суммы кредита, а мы теперь будем полностью защищены, вернем полную сумму в любом случае.

Начальник посмотрел на Блайт куда с большим интересом:

— Все еще кажется детской выдумкой. Традиции банковского оборота не меняются за один день, поверьте. Но мне тоже нужно поговорить с нашими юристами. По крайней мере, какая-то надежда. Можете идти, Блайт. Желаю продуктивной рабочей недели.

Юристы J.P. Morgan подтвердили, что выпуск, купля и продажа такого финансового инструмента, как CDS, не противоречат никаким нормам финансового законодательства. Следующие три года Блайт в банке занималась исключительно выпуском собственных CDS либо торговлей на рынке чужими. В 28 лет она стала самым молодым управляющим директором (вторая ступень после главного управляющего) банка за всю историю нью-йоркского J.P. Morgan.

Но даже Блайт не знала о том, что уже менее чем через год вопросу выпуска и обращения CDS на мировых финансовых рынках было посвящено специальное, внеочередное совещание директоров Федеральной резервной системы. Глава ФРС Алан Гринспен публично назвал CDS «изумительным инструментом управления рисками». Каждый год объем мировой торговли такими страховками рос в несколько раз. К 2007 году мировой рынок оборота кредитных дефолтных свопов превысил 60 триллионов долларов, с большим отрывом став самым обращаемым в истории производным финансовым инструментом. В 2008 году, в разгар ипотечного кризиса, по многим CDS наступил дефолт, сделав их продавцов неплатежеспособными, многократно усугубив общую плачевную в тот момент ситуацию. В прессе эксперты называли CDS «страшным финансовым оружием массового поражения». Впрочем, как и любое другое новейшее оружие, оно сделало Америку еще могущественнее, а неуловимых владельцев ФРС — богатыми, как еще никогда ранее в истории.

Пало-Альто, Калифорния,

кампус Стэнфордского университета,

апрель 1995 года

— Я не могу найти ничего в этой чертовой мешанине. Где последние результаты «мартовского безумия»?

— Ты имеешь в виду финальную серию чемпионата по студенческому баскетболу?

— Ну да, я поставил двадцать баксов на команду университета UCLA — наших, калифорнийцев. Ты не знаешь, как закончился финал? Я летал в Висконсин к родителям и пропустил трансляцию.

— Дэйв, ну спроси кого-нибудь в кампусе или найди LA Times за прошлую неделю. Может быть, в каком-нибудь мелком супермаркете в нее еще что-нибудь заворачивают.

— Да, полдня как дурак ходить искать? А на кой черт тогда вообще эта штука?

На экране старенького компьютера мелькали странички новой электронной сети, к которой несколько месяцев назад подключили все компьютеры кампуса.

— Я сам не понимаю, никакого толка от всей этой ерунды. Сотни каких-то случайных дурацких страниц, по разным темам. Каждая загружается по минуте, и никогда не знаешь, что там выскочит. Может, статья какого-то журналиста о запрете абортов, или новость о неурожае из-за засухи в Иордании, или университетский материал по физике. Бывают похабные картинки, но такие серые и размытые, что куда лучше купить завернутый в темную обложку «Пентхаус» в магазине.

— И вообще ничего про спорт?

— Ну, может, и есть что-то, но нужно часа два искать по всем этим ссылкам. Реально влом этим заниматься. Лучше спрошу у кого-нибудь из парней. Там еще осталась пицца, которую мы заказали с утра? Так хочется пожрать, а денег до стипендии почти не осталось, блин.

До середины девяностых Интернет был крайне далек от того, каким он стал в двухтысячные. Первой децентрализованной Сетью в истории (Сетью, где информация хранится не на жестком диске главного компьютера, а распределена по нескольким узлам, находящимся далеко друг от друга и соединенным телефонным кабелем) был американский военный проект APRA еще в далеком 1969 году. Его целью было сохранение информации и связи в случае ядерной атаки Советского Союза: например, если бы центральную компьютерную базу в Пентагоне уничтожили ядерным взрывом, ту же информацию можно было бы получить из тайного хранилища данных где-нибудь в тихом Канзасе. Проект был строго засекречен, но в восьмидесятые к похожей идее пришли и крупнейшие мировые, в первую очередь европейские, университеты. Многие научные работы с приложениями содержали сотни, а порой и тысячи бумажных страниц, которые было крайне неудобно каждый раз пересылать друг другу обычной почтой. Отцом публичного Интернета стал британский ученый Тим Бернерс-Ли, истинный гений, хотя и слегка недооцененный историей. Именно он в 1989-м придумал понятие и структуру веб-страницы (сайта), разработал принципиально новые программы — протоколы передачи данных и визуального отображения информации (в том числе «гипертекст», содержащий выделенные цветом слова, на которые можно кликать мышкой, переходя на другую страницу), используемые (разумеется, с доработками) во Всемирной сети и по сей день. Возможно, если бы британец запатентовал свое великое изобретение, именно он бы стал самым богатым человеком в мире. Но о коммерческом применении своего детища он тогда даже и не думал — для него это был исключительно научный инструмент. Он же дал ему называние World Wide Web — Всемирная паутина. Это было очень дальновидно, так как в тот момент к ней мог подключаться лишь крайне узкий круг пользователей всего из нескольких европейских стран.

Студенты Стэнфорда Дэйв и Джерри были не первыми, кто заметил, что обычному пользователю ориентироваться в Сети не то чтобы трудно, а чаще всего совершенно бесполезно. Однако именно они были первыми, кто решил сам что-то изменить в ней. Первый в истории Интернета, написанный