Шрифт:
Закладка:
И разумеется, все компании, сформировавшие сегодняшний Интернет, возникли в США, Калифорнии, Кремниевой долине. Система бы ни за что не допустила, чтобы триллионы долларов инвесторов всего мира вливались в компании, находящиеся где-то далеко за границей — там, где ее влияние хоть и сильно, но все же не абсолютно.
Белград, Югославия,
24 марта 1999 года
Война в Югославии, продолжавшаяся все девяностые годы, была уже почти закончена. Хотя войной в привычном смысле этот странный конфликт в самом сердце спокойной и благополучной Европы, на Балканах — месте с потрясающей природой и немыслимым количеством культурных памятников, — назвать было трудно. Скорее, он походил на тлеющий бикфордов шнур, то казавшийся почти погасшим, то вдруг вспыхивавший вновь с громким треском и снопом искр. Но к концу девяностых все спорные вопросы на Балканах были уже практически разрешены. Разделились навсегда главные державы бывшей Югославии: Сербия, Хорватия и Босния; получили заодно независимость маленькие Словения, Черногория и Македония. Все были уже почти счастливы, понемногу зализывая военные раны, — оставался лишь один нерешенный локальный вопрос.
Косово, крошечная область на юге Сербии, заселенная большей частью этническими албанцами, также требовала независимости. Казалось, что это уже слишком, ведь этот клочок земли был мал и слишком отстал экономически, к тому же там же жило немало этнических сербов. Действия партизан Косово были похожи на тактику террористов — они убивали мирных сербов только за их национальность, и президент Сербии Милошевич решил бороться с ними так, как весь мир борется с терроризмом: военной силовой операцией против повстанцев. Правда, и действия сербов, уничтожавших на своем пути малейшее сопротивление, тоже не отвечали международным законам. И все же у Сербии, вероятно, было больше оснований бороться за свою целостность, чем у партизан Косово — за независимость. К марту девяносто девятого вооруженный конфликт в Косово был исчерпан: сербская армия силой восстановила на этой территории порядок и мирную жизнь.
Старинный Белград, столица Сербии, который за свою тысячелетнюю историю завоеватели разрушали примерно сорок раз, спал мирным сном. Газеты писали о напряженной политической обстановке и даже ультиматумах Америки, но мало кто беспокоился всерьез. Американские самолеты, до этого бомбившие склады с оружием Саддама в безлюдной пустыне или базы подготовки террористов в Пакистане, почти никто не ожидал увидеть в небе Югославии, посреди густонаселенной Европы. На этот раз у США не было мандата ООН, а страна-мишень не представляла уже никакой угрозы ни для соседей, ни даже для мирных жителей Косово. И разумеется, в ней не было ни намека на запрещенное химическое или биологическое оружие. При этом количество тяжелых бомбардировщиков и самолетов-невидимок, задействованных в кампании против нее, было примерно таким же, как и в ходе кувейтской «Бури в пустыне». Такие уважаемые в мире страны, как Австрия и Швейцария, категорически запретили использовать их территорию в качестве плацдарма войск НАТО ввиду отсутствия мандата ООН.
В старинном сборе Святого Саввы в центре Белграда, с полукруглым византийским фасадом, как ни в чем не бывало велись православные службы, в магазинчиках на улице Князя Милоша, как всегда, с утра продавали теплый и, возможно, самый вкусный в Европе хлеб, а у большой старинной крепости, на месте слияния рек Савы и величественного Дуная, гуляли дети и влюбленные.
На головы ни в чем не повинных белградцев посыпались бомбы и ракеты. Главными целями НАТО в городе были правительственные объекты и коммуникации, но разрушениям также подверглись и жилые районы, школы, больницы. Белградский телецентр был превращен крылатой ракетой «Томагавк» в груду обломков средь бела дня, когда в нем работал целый штат журналистов. Всего по Белграду было нанесено свыше двухсот авиаударов, в которых погибли сотни людей.
В самой Америке кампания НАТО в Югославии была преподнесена как борьба за свободу и жизни. Если кто-то и критиковал ее, то только за то, что большие затраты на нее могли ударить по бюджету страны. В целом же она вызвала очередной прилив патриотического энтузиазма и внутреннего ощущения собственной национальной исключительности.
Импичмент Билла Клинтона за скандал о сексуальных домогательствах был отклонен конгрессом. Введение наличного евро как единой континентальной валюты оказалось отложено на два года. Биржевые индексы в Нью-Йорке почти каждый день росли словно на дрожжах.
Шесть дней спустя.
Нью-Йорк, Уолл-стрит,
30 марта 1999 года
С одной стороны, в этот день на торгах Нью-Йоркской фондовой биржи не произошло никаких особенных, бурных событий — ни резких взлетов, ни обвалов акций. Индекс Доу-Джонса к концу дневных торгов вырос в очередной раз примерно на два процента: хороший показатель для одного торгового дня, но вполне рядовой в фазе очередного циклического рыночного подъема.
И вместе с тем этот день был совершенно экстраординарным, навечно войдя в богатую историю Уолл-стрит. Впервые в истории США значение индекса Доу-Джонса превысило магическую отметку 10 000 пунктов. Биржевые трейдеры, как и математики, влюблены в цифры. Каким бы символическим ни был сам по себе факт преодоления этим техническим сборным индексом отметки пятизначного числа, для многих трейдеров этот факт имел огромное значение, а дата стала одной из самых памятных во всей их жизни.
За восемь лет, со времени операции «Буря в пустыне», рынок акций американских компаний вырос в три с половиной раза — немыслимый рост для развитой, зрелой страны. Все факторы девяностых сложились в один, сделав это возможным: и огромный приток денег иностранных инвесторов со всего мира, впечатленных блистательной победой
