песок — так, что над поверхностью пустыни были видны лишь их башни с пушками. Всего около двадцати танков оставались мобильными, охраняя периметр лучшей иракской танковой дивизии, для того чтобы вражеские разведывательные отряды не застали обороняющихся врасплох. Место дислокации танков было выбрано на основании опыта войны с иранцами — оно защищено горным склоном от наступающего потенциального противника и мало заметно с воздуха. Именно атак американских тяжелых бомбардировщиков командование дивизии опасалось больше всего. Днем по секретному каналу связи была передана информация о том, что войска коалиции высадились в Саудовской Аравии, в ста пятидесяти километрах от иракской границы. С учетом того, что противник не имел точных сведений о расположении дивизии, а также того, что с самого утра весь день над пустыней бушевала сильная песчаная буря, в которой ничего не видно на расстоянии свыше ста метров, было ясно, что в таких условиях, в крайне тяжелой, абсолютно незнакомой местности, никто не решился бы начать марш вслепую. Сколько раз в ходе ирано-иракской войны танки, несмотря на их максимальную скорость шестьдесят-семьдесят километров в час по асфальту, намертво увязали в непролазных барханах, не в состоянии преодолеть и тридцати километров по пустыне за сутки. Нередко случалось также, что танки теряли связь и попросту не могли точно определить место, где они находятся, в итоге становясь легкой жертвой противника. Наступление американцев на Ирак могло начаться не раньше чем через двое суток. С приходом темноты буря и ветер улеглись, и танкисты, приоткрыв люки, наконец смогли отдохнуть от дневной жары, ведь советские танки без кондиционеров нагревались под палящим даже в конце зимы солнцем аравийской пустыни до состояния раскаленной консервной банки. Остатки пылевой завесы продолжали скрывать ночное небо: обычно оно напоминает в пустыне сказочный, яркий звездный шатер, но в эту ночь звезд не было видно вообще. Некоторые танкисты вышли из своих машин, чтобы хотя бы пару часов вздремнуть рядом на земле, разложив коврик на свежем воздухе. До битвы, ожидавшейся через два дня, надо было набраться сил. Если бы кто-то из древних полководцев мог обозреть эту картину он испытал бы что-то вроде благоговения и даже зависти: огромный участок пустыни, ощетинившийся длинными пушками вкопанных в песок железных машин смерти, защищенный широкими и длинными, простиравшимися до горизонта минными полями на склоне горы, и над всем этим царила абсолютная, удивительно спокойная ночная тишина.

Башня первого танка взорвалась словно петарда во время новогодних гуляний — с неописуемым грохотом и ярким светом разлетелась на мелкие части, образовав столб пыли и искр высотой в несколько метров. Лобовая броня танка «Т-72», почти неуязвимая в иранскую войну, превратилась в тысячи горячих обломков металла. Такое страшное поражение могло быть только от авиабомбы, и головы разом проснувшихся, отчаянно кричащих солдат пытались что-то высмотреть в небе, но оно было совершенно темным. В течение минуты еще шесть адских выстрелов, раздававшихся словно ниоткуда, уничтожили почти все танки, охранявшие первый ряд внешнего периметра, вместе с их экипажами. Иракские войска охватила неописуемая паника. Казалось, что их атакуют силы свыше, не от мира сего. Новая серия залпов, раздавшихся еще через пару минут, уничтожила все оставшиеся на поверхности иракские танки, двигатели которых даже не успели завести. Где-то вдалеке наконец раздался лязг танковых гусениц.

Подразделение, состоящее из примерно ста пятидесяти новейших танков «М1А1 «Абрамс», специально для Войны в Заливе усиленных дальнобойными немецкими пушками, вело прицельный огонь по иракским позициям с самой вершины холма, находясь в полной темноте на расстоянии двух с половиной километров. Почти мгновенная переброска тяжелой бронетехники к намеченной цели в труднопроходимой местности оказалась возможной благодаря неизвестной до этого в мире спутниковой системе навигации GPS, исправно работавшей даже в самую сильную песчаную бурю. Наносить точнейшие удары с такого расстояния в кромешной тьме позволяли новейшие ночные тепловизоры, распознававшие цели-объекты по следу тепла, исходящего от них. Наконец, даже если бы танки коалиции каким-то образом были обнаружены противником, им бы совершенно ничто не угрожало — дальнобойность пушек советских «Т-72» не превышала полутора километров. К тому же и сами снаряды были особенными — с наконечниками из обедненного урана, благодаря его уникальной плотности и твердости не просто проделывавшие отверстия в броне танков противника, а буквально разносившие самые толстые листы железа в металлические щепки. Не дожидаясь, когда противник придет в себя, танки «Абрамс» на максимальной скорости ринулись вниз по склону. То один, то другой танк коалиции время от времени подрывался на минах, которые болезненно встряхивали его экипаж, но благодаря специально защищенным гусеницам и днищу даже не замедляли скорости его движения. Преодолев минные поля без потерь, американские танки ворвались в гущу сил противника. Некоторые из вкопанных танков успели произвести выстрелы, но их старые снаряды отскакивали от брони наступавших танков, не причиняя тем ущерба. К трем часам ночи все было кончено. Потрясенные, оглушенные иракские солдаты образовали длинный ряд с поднятыми вверх руками. Большая часть всей техники иракской дивизии была уничтожена. Потери иракцев в живой силе в этой битве исчислялись несколькими сотнями человек. У американцев были серьезно повреждены четыре танка, но, как и все остальные, они оставались на ходу. Погиб один военнослужащий коалиции: в ходе боя он потерял ориентировку, высунулся из люка, и ему в голову угодил осколок снаряда другого американского танка. Ни один танкист, находившийся в танке, не был даже ранен. Последняя великая битва новейшего американского и (пусть и несколько устаревшего к тому времени) советского оружия закончилась так, что ни у кого в мире больше не осталось сомнений в том, что и в военном смысле паритета между этими двумя державами больше нет. Разумеется, Война в Заливе в эту ночь не закончилась. Армии коалиции пришлось еще трое суток штурмовать столицу Кувейта, зажав в итоге отступающую армию Саддама в тиски с двух сторон, выпустив ее домой только под гарантии иракского диктатора, что интервенция в Кувейт окончена навсегда. В войне погибло более сорока тысяч иракских солдат и сто пятьдесят военнослужащих коалиции: соотношение потерь — двести пятьдесят к одному. Еще удивительнее был баланс потерь техники: на полтысячи подбитых иракских танков пришелся всего один вышедший из строя американский. По этим цифрам казалось, что на средневековых людей напали почти неуязвимые инопланетяне.

Нью-Йорк, 31 августа года, 20.30,

зал приемов в Карнеги-холл

В этот вечер на сцене блистало целое созвездие джазовых звезд первой величины. Гениальный пианист Чик Кориа восхищал гостей искрометными импровизациями в стиле латиноамериканского джаза; обладатель бесчисленных Грэмми темнокожий виртуоз Херби Хэнкок со своим ансамблем представлял новый