со всеми остальными на крыше, и мой желудок сжался в тугой комок.

– …пять, четыре, три…

При каждом запуске я непременно опасалась того, что что-то пойдет не по штату, а в данном случае так и вообще побаивалась, что мы станем свидетелями мощного взрыва, в результате которого погибнут три астронавта.

– …два, один, ноль, все двигатели запущены.

Вдалеке у основания ракеты вспыхнул яркий желто-белый огонь, что наглядно свидетельствовало об успешном воспламенении. В тишине ракета пошла вертикально ввысь на подушке пламени, а ночь вокруг нас озарилась, и стало светло как днем.

– Взлет. У нас взлет.

Рядом со мной тетя Эстер, сложив руки на груди, поднялась на ноги. Свет ракеты отражался в ее ярких глазах, как будто огонь ее души выходил наружу, подталкивая ракету в небо.

Затем до нас донесся тяжелый грохот, который мы скорее почувствовали всем телом, чем услышали, а через несколько секунд меня в грудь с силой ударили звуковые волны. Каково это, должно быть, – оседлать таковой-то звук и неистовую ярость огня? Я затаила дыхание, моля ракету продолжать свой полет. Дрожащее пламя поднимало ее все выше и выше и вскоре вместе с ракетой исчезло за облачным покровом, оставив нам только блуждающее сияние, которое вскоре тоже растворилось в ночи.

Тетя Эстер повернулась ко мне и схватила меня за обе руки:

– Спасибо.

– За что?

– Никогда прежде я даже не представляла себе, что увижу такое. Я до сей поры и ведать не ведала, почему ты хочешь стать астронавтом. Не знала даже, что это такое на самом деле, быть астронавтом, но теперь я… – Она посмотрела на облака, где уже исчезли даже следы ракеты. – Ты непременно должна воплотить свою мечту в жизнь.

* * *

После отъезда моей семьи я вернулась к рутинной работе в вычислительном отделе. Звучит, будто мне это было не по нраву. Вовсе нет, но все же после более чем месяца интенсивной подготовки к ним, а затем и пяти дней самих тяжелейших, изматывающих испытаний на соответствие требованиям, предъявляемым к потенциальному астронавту, вновь погрузиться в обыденность оказалось вдруг несказанно тяжко.

Разумеется, я все еще вносила свой вклад в Программу, но мне хотелось большего – хотелось самой отправиться в космос. Знание того, что Хелен не была допущена даже к испытаниям, также радости мне не доставляло. Она вроде бы вернулась к своему обычному настроению, да только ни она, ни Ида, ни Имоджин в «Девяносто девятых» больше не появлялись. Слышала краем уха, что они вроде бы используют все свое свободное время, набирая часы налета на самолетах с реактивными двигателями.

По мне, так требование значительного числа часов налета казалось сущим абсурдом, поскольку известно ведь, что астронавты почти ни на чем не летают. Конечно, они отправляются в открытый космос, но Чак Йегер неспроста назвал астронавтов на космическом корабле «тушенкой в консервной банке», имея в виду, что большинство систем на борту полностью автоматизировано, и вмешательства человека в их работу даже не предполагается.

На пути к Луне все будет происходить иначе, но очевидно, что даже полет туда станет совершенно не похож на полет на самом современном реактивном самолете.

Тем временем ракета класса «Сириус», спроектированная Пузырем Бобиенски, была готова к пусковым испытаниям, и лишь они достоверно покажут, какова на самом деле ракета, а до той поры даже все произведенные в мире на бумаге выкладки гроша ломаного не стоят.

Я стопкой собрала страницы с расчетом траекторий и засунула их в папку.

– Скоро вернусь. Доведу только результаты последних расчетов до сведения Пузыря.

Басира, надув губки, подняла глаза от своего стола.

– Да пусть… Пусть уж он собственной персоной явится за ними. Он же – очаровашка, каких поискать.

– Вот и пригласи сама его на свидание.

Я отодвинула свое кресло и встала. Она издала лающий смешок.

– Считаю, что просить меня о свидании должен он.

– Поступи он так, стало бы очевидно, что он наконец-то понял, что вычислительницы – и есть женщины.

– Человеку, которому то и дело требуется «компьютересса», это неизвестно? – Басира презрительно фыркнула. – Я тебя умоляю. Да знает он, знает, но, скорее всего, просто не представляет, что с женщинами делать.

– Вот потому-то на свидание пригласить его должна ты… – Я ей подмигнула и направилась к двери. – Так мне сообщить ему, что ты о нем справлялась?

– И думать не смей! – Басира швырнула в меня скомканный лист бумаги, но попала не в меня, а в Миртл, от чего захихикали все поблизости.

Все еще смеясь, я направилась по коридору в инженерное крыло. Испытательные лаборатории, где обычно и работал Пузырь, находились в другом здании, что было вполне разумно, поскольку работники тех лабораторий имели тенденцию время от времени устраивать у себя взрывы. Слава небесам за то, что все здания в комплексе были соединены меж собой надземными переходами, отгороженными от внешнего мира по бокам и сверху матовыми стеклами, а не то бы мне пришлось выйти наружу.

Я открыла дверь на лестничную клетку, ведущую на небесный мост, и до меня донеслось с этажа ниже:

– …я же говорю тебе, со мной ничего серьезного… Ш-ш. – И разговор прервался.

Через секунду-другую я все же опознала голос, а задержка произошла лишь только потому, что никогда прежде не слышала, чтобы голос Стетсона Паркера звучал напряженно. Даже когда на стартовой площадке МАК оказался террорист-смертник.

Я перегнулась через перила и посмотрела вниз. Он сидел на нижней ступеньке, вытянув одну ногу перед собой. Над ним, уперев руки в бока, стоял Халим Малуф.

– Вам помощь нужна?

При звуке моего голоса голова Паркера дернулась вверх и повернулась.

– У нас все великолепно.

– Ты уверен? – Было заманчиво оставить его, но черты его лица были напряжены, и я все же спросила: – Может, все же врача вызвать?

– Нет! – Его голос разнесся до самого верха лестничной клетки и затем эхом спустился вниз. Паркер закрыл глаза и медленно выдохнул. – Нет. Спасибо. Врач нам без надобности.

– Может, все же стоит обратиться к врачу? – Малуф в задумчивости потер затылок. – Стетсон… с каждым днем тебе становится все хуже.

– Ни слова больше. – Паркер ткнул в него пальцем, затем уставился на меня. – И ты тоже. Молчи как рыба.

Серьезность тона, коим вещал Паркер, что твой магнит повлекла меня вниз, и мои каблуки, отдаваясь гулким эхом, застучали по бетонным ступенькам.

– Если с тобой проблем нет, то и рассказывать мне не о чем.

– Тебе действительно нравится подталкивать события, Йорк? – Паркер ухватился за перила и подтянулся. Его левая нога свободно болталась под ним.