— Воображения? — предположил Каллум. — Причуд? Поэтичности? Индивидуальности? Души?

— Ну да. Всего этого дерьма. Джессика, ты можешь определить что–то через единое сознание?

— Сомневаюсь. Размышления одной квинты, по сути, теряются в потоке мыслей единого сознания. Они слишком малы, чтобы иметь значение. Их обрабатывают разве что подподподпрограммы.

Но прежде, чем он попросил ее попробовать, она закрыла глаза, сосредотачиваясь. Юрий снова уставился на странную квинту. Различать тела квинт было чертовски трудно — слишком мало индивидуальных особенностей. С учетом того, что всех их изготовили на инициаторе, собрав все клетки по стандартному шаблону, они должны быть идентичны. Но и у них имелись случайные пятна, шрамы или слабые цветовые отличия полос внутри полупрозрачной манипуляторной плоти.

Всё, что видели их датчики, записывалось в специальное хранилище памяти. Юрий попросил своего альтэго, Бориса, провести сравнение.

— Это не то же самое тело квинты, что было тут в прошлый раз, — отозвался альтэго. — Дефекты манипуляторной плоти иные.

— Но она ведет себя странно, как и та, прошлая.

— Тогда это, скорее всего, та же самая квинта, только в одном из пяти других физических тел.

— Точно.

— У меня ничего, — задумчиво сообщила Джессика.

— Ладно, — кивнул Юрий. — Спасибо за попытку.

— Нет, ты не понял. Я не могу найти ангар — наш ангар — в потоке мыслей единого сознания.

— Э?

— Давай покажу.

Юрий закрыл глаза, принимая симуляцию. Нет, он оказался не в рубке; Джессика погрузила его в собственный интерфейс. Он очутился в полноводном потоке мыслей единого сознания — буквально в потоке. Вода неслась мимо, импульсы, поступающие от кожи, говорили, что ему мокро и холодно. Рябящая поверхность отливала серебром, вода изобиловала смутными, плохо различимыми образами, стремительно проскальзывающими мимо. Сосредоточиться на них не получалось.

— Значит, так ты воспринимаешь мысли единого сознания?

— Да. А ты нет?

— Нет. Это… у меня всё совсем бессистемно.

Он невольно задумался, насколько на самом деле отличаются их разумы.

«Может, Кандара и права в своих подозрениях».

— Его просто нет, — сказала Джессика.

Они вырвались на поверхность, оказавшись где–то внутри ковчега, — как нерестящаяся рыба, прыжками идущая вверх по течению. Множество прыжков, ни один из которых не длился больше секунды. Новая обстановка исчезала, не успев толком проявиться. Туннели. Помещения, набитые биомеханическими системами. Высоченные штабеля коконов, за которыми ухаживают уродливые обслуживающие твари. Мрачные пещеры, ими не пользовались с того времени, как покинули Землю. Ангары без кораблей. Ангары с кораблями — одинаковые, неотличимые друг от друга. Но их ангара среди них не было.

Сидящий на каменном выступе Юрий резко выпрямился, напряженно осматриваясь, пока разум переориентировался, помещая его туда, где ему и следовало быть в этой вселенной. Он жадно втянул в себя воздух, как будто действительно слишком долго пробыл под водой.

Кандара бросила на него странный взгляд:

— Ты в порядке?

Он коротко кивнул, не решаясь заговорить.

— Нашего ангара нет, — спокойно сказала Джессика. — Импульсы, идущие от каждой сенсорной клетки ангара, каким–то образом исчезли прежде, чем добрались до какой–либо из основных процедур единого сознания, и, естественно, не включились в его память. Мы знаем это лишь потому, что наши сенсорные кластеры видят там квинту. Ничто другое ее не видит.

— Кто–то убил нексус?

— Это не имеет никакого отношения к нексусу. Если бы его сожгли, нейрострата заблокировала бы гораздо большую площадь. А слепое пятно накрыло лишь наш ангар и ведущие к нему проходы.

— И почему же? — спросил Каллум.

— Не знаю. — Джессика нахмурилась. — Что–то заблокировало восприятие единого сознания.

— Нейровирус? — удивился Алик. — На борту есть еще один отряд тайных агентов?

— Невозможно, — отрезала Кандара. — Чтобы поместить нас на борт, потребовались объединенные усилия Обороны Альфа и всех заселенных миров. Второй миссии быть не может.

— Тут поработало что–то более тонкое, чем нейровирус, — сказала Джессика. — Единое сознание не знает, что оно чего–то не знает. И я этого не понимаю. Невозможно так глубоко погрузиться в автономные процедуры. Я, по крайней мере, не могу.

Малоподвижное лицо Алика выразило замешательство.

— Ты хочешь сказать, что Странная Квинта прячется от единого сознания?

Джессика пожала плечами:

— Если исключить невозможное, то, что останется, каким бы невероятным оно ни казалось, будет правдой.

— Так что же, черт возьми, она затеяла?