телефона, нужно позвать Андрея Ахметовича. Скажете ему, что племянник дяди Баука гостит у Вас, что в Ленинграде прекрасная погода. Ну и что-нибудь просто так, чтобы занять время. Ну не знаю, расскажите, как у машины отвалился кардан.

— Понял. Жди через полчаса.

Не через полчаса, а через сорок пять минут, Авдей сидел рядом со мной.

— Беспокоятся о тебе, Юра. Андрей Ахметович сказал, что завтра в шесть вечера за тобой приедет такой же Москвич-407, а в нём твои старые друзья.

— Такой же Москвич, а в нём старые друзья? Я понял, о ком речь. Куда они за мной приедут?

— Я не сказал? К скверу на углу Стачек и улицы Червонного казачества. Я пообещал, что подвезу тебя на место.

* * *

Мы стоим у мемориального дота, рядом с Красненьким кладбищем. Мотоцикл Авдея, солидно покашливая на малых оборотах, стоит перед нами, а мы старательно делаем вид, что чиним его.

С выбранной нами точки отлично видно сквер и прилегающую территорию, поскольку вагонов на путях между кладбищем и сквером сегодня нет. И что ценно, засады тоже не наблюдается. Наконец, ровно в шесть, к скверу подъезжает Москвич-407, а из него выходят Николай и Виктор.

— Твои ребята, Юра?

— Мои.

— Хвоста за ними не наблюдаешь?

— Не наблюдаю. А вы, Авдей Прокопыч, завзятым разведчиком стали, а ведь и двух суток не прошло!

— С кем поведёшься, от того и блох наберёшься. — бурчит Авдей — Ты иди к ребятам через пути, а я подожду на стрёме. Если что, беги к переезду, я тебя там подхвачу.

Иду через железнодорожные пути, Николай и Виктор меня не видят, пока я не приближаюсь к ним метров на двадцать. Наконец, увидели.

— О, Юрий! Сто лет не виделись!

Пожимаю руки парням, и видимо что — то отразилось на моём лице.

— Что, Юра, тяжело пришлось?

— Непросто. Куда меня повезёте?

— Приказано в Москву.

— Что на выезде машины досматривают, вы в курсе?

— У нас тайник.

— В этой крохотульке?

— В ней. А с виду и не скажешь, правда?

К нам подъезжает Авдей.

— Знакомьтесь ребята, это Авдей Прокопыч, мой спаситель. Авдей Прокопыч, это Николай и Виктор.

— Вы, ребята, Юру сберегите. Он правильный человек.

Авдей жмёт нам руки, и уезжает.

— Ну что, Юрий, как говорится, раньше сядешь, раньше выйдешь! Сейчас покажем тебе тайник.

Заднее сиденье поднимается, под ним крохотное пространство.

— Значит так, Юрий: ложишься на спину, ноги сгибаешь, и суёшь вон в ту нишу. Посты мы проедем минут через сорок, максимум через час. А за постом ГАИ просматриваемая зона ещё на несколько километров, не остановишься. Сейчас мы тебя прикроем, обязательно отлей. В тесноте, в неудобном положении мочевой пузырь ой как давит.

Забираюсь в тайник, сиденье становится на место, и машина трогается. Чертовски неудобное место! Сквозь войлочную подушку чувствуется какой-то болт, и он колотит меня в затылок. Перемещаю голову — болт перемещается следом, и выискивает место побольнее. Потом заболели коленные суставы. Следом — заскрипели и заскулили тазовые кости. А машина едет и едет! Одно хорошо: каким-то чудом в тайнике устроен хороший воздухообмен, иначе я бы точно отдал концы.

Но всё кончается. Вот мы остановились, послышались невнятные голоса, захлопали двери, открылся и закрылся багажник. Двери захлопнулись, и машина снова поехала. Вечность спустя остановились, и сиденье поднялось.

— Ну как, страдалец? Ты уж извини, Юра, раньше было не остановиться: за нами тащился какой-то подозрительный тип.

Пытаюсь вылезти, но не получается: при попытке распрямить ноги страшная судорога скручивает оба бедра. Парни, видя такое дело, в четыре руки выдёргивают меня из машины, как морковку из грядки. Николай выхватывает из нагрудного кармана шприц-тюбик, и, прямо сквозь одежду, вкалывает мне в задницу. Спустя минуту спазм проходит, боль становится терпимой.

— Что это, промедол? — спрашиваю я, вытирая слёзы.

— Нет, штучка похитрее, тебе знать необязательно. Боль прошла?

— Да. Спасибо, ребята. Помогите сесть в машину, надо ехать.

— Это точно. Не стоит привлекать внимания. Ну да ладно. Теперь простая дорога, часов восемь-девять, и мы на месте.

Москва 08.40 17.07.1972

Сергей Иванович сегодня в генеральском мундире, на погонах три звезды — генерал-полковник. На груди двенадцать орденских планок, из которых я узнаю только ордена Ленина и Красного Знамени.

— Здравствуй, Юрий, очень рад тебя видеть живым и здоровым.

— Здравствуйте, Сергей Иванович! А уж я-то как рад таковому обстоятельству!

— Твой удачный побег от вражеской группы захвата всколыхнул такие пучины, что просто дух захватило.

— Разве это были не офицеры КГБ?

— Именно офицеры, и именно КГБ. Другой вопрос, кто их послал. Тебя должны были доставить в США.

— Вот так ничего себе! Это получается, в КГБ сидят люди прямо работающий на врага?

— Сидят. Но уже на несколько этажей ниже. За это время арестована куча людей, и заметь, эти люди в немалых чинах. Откровенно говоря, я и не предполагал, что вскроется такое. Но раз ты не хочешь у нас служить, то не буду тебе рассказывать подробностей: неспециалисту они скучны. Да. Прочитал твой отчёт, и сразу скажу, что действовал ты, учитывая обстоятельства, вполне достойно. И ещё скажу, что ты редкостно удачливый человек. Эти твои колхозники и шофёр ведь сразу тебя раскололи, но не сдали. Значит, ты умеешь располагать к себе людей. Береги такое отношение к себе. Далее: твои мысли по поводу спорта я передал по предназначению, и обещаю отслеживать исполнение. Ты прав, не нужен нам профессиональный спорт. Пусть буржуи у себя содержат такую пакость.

— А что насчёт моего будущего?

— С твоим будущим, Юрий, всё просто: тебе нужно получать образование по выбранному профилю. Мы крайне заинтересованы в твоих идеях, и понимаем, что без полноценного образования ты не сможешь их реализовать в полной мере. Собственно говоря, ты заслужил безбедное существование уже только сообщением о предстоящей засухе, думаю, что заблаговременная подготовка сэкономила стране миллиарды рублей и тысячи человеческих жизней.

Сергей Иванович замолчал, глядя в окно.

— Где же я буду учиться? — прерываю я молчание.

— Что? Ах, да. Учиться будешь в МГУ, экономический факультет. Теперь о важной детали: чтобы обеспечить твою безопасность, с тобой будут учиться два наших сотрудника. Они станут твоими телохранителями. Напоминаю, что о твоей истинной сущности знают только два человека. Никому больше этот секрет раскрывать нельзя, даже твоим телохранителям.

Я просто киваю. Что тут скажешь? Меня пытались выкрасть, потому что отметили странную связь с одним из самых влиятельных лиц государства, а что будет, если дознаются до истинной причины этой связи?

— Теперь о твоём