Гром прошел вперед и выдохнул, потом прикрыл глаза. Только сейчас я рассмотрела кровь и следы копоти на нем и на себе.

– Как ты выбрал это место?

Дан дернул уголком рта.

– Искусственные подпространства отражают личность своих хозяев.

– Тебе бы больше подошла снежная пустыня.

Мы неловко улыбнулись друг другу. Обоим нужна была передышка, чтобы хоть ненадолго забыть о том, через что пришлось пройти.

– Кроме меня сюда может попасть тот, кто оставил здесь свою кровь. Хотя бы каплю.

– Я бы очень этого желала. Если ты позволишь.

Пустить в свой мир кого-то – это не шутка. Это знак абсолютного доверия.

– Мне бы не хотелось ранить тебя традиционными методами, – заметил Гром.

– Даже боязно спрашивать о другом способе.

– Поверь, он тебя удивит.

– Ладно…

Я потянулась и распустила завязки у горла. Стянула накидку через голову и набросила ее на сук ближайшего дерева. На мне осталась короткая водолазка из зачарованной ткани.

– Что ты делаешь? – спросил Дан.

Глаза его распахнулись, дыхание замерло на вдохе. Взгляд скользнул по полоске обнаженной кожи на животе, остановился на груди, перетек на шею и снова – в глаза.

– То, что хорошо отвлекло тебя в прошлый раз, – ответила я невозмутимо, хотя внутри все дрожало и сжималось.

Он нахмурился, пытаясь понять, что я имела в виду. А потом, кажется, вспомнил наше свидание и то, что за ним последовало.

– Я просто хотела постирать накидку, – я опустилась на колени и склонилась над ручьем, журчащим у ног. Вода была прохладной. – Эйдан?

В два шага он оказался возле меня, схватил за локоть и потянул вверх.

– Ты это нарочно? Ты же видишь, в каком я состоянии, – почти взмолился он.

– В каком? – спросила я, зачарованно глядя на то, как ярко-синие глаза заволакивает дымкой.

– Я зол. Человек, которому я верил, меня предал. Ты поставила свою жизнь под угрозу и наплевала на мой приказ.

– Это я помню. Но все ведь закончилось хорошо?

Он зажмурился и процедил:

– Как ты меня…

– А ты – меня.

– Откуда ты знаешь, что я имел в виду?

– Не трудно угадать.

– Тогда говори.

Это было похоже на игру, на хождение по краю пропасти без страховки. И, конечно же, я без раздумий нырнула в эту пропасть.

– Злишь? О да. Ты меня тоже, аж до зуда вот здесь, – я постучала себя кулаком по груди.

А он взял и улыбнулся. Мы разглядывали друг друга, почти не дыша и не моргая.

– Тогда поцелуй меня, – попросил Гром. – Считай, что это будет твоей расплатой за нарушение приказа.

Если так, то я еще легко отделалась.

Кожа вспыхнула под пристальным взглядом, пальцы легонько пробежались по щекам. Я очертила контуры его лица, привстала на цыпочки и затаила дыхание.

– Целуй, – произнес он и коротко укусил за губу. – Ты ведь такая инициативная, почему сейчас медлишь?

Тогда я опустила веки и подалась вперед. В груди оглушительно бахало сердце. Воздух покинул легкие, но он мне был и не нужен. Как и слова.

Его губы были горячими. Они раскрылись под напором моего языка. Дан судорожно вздохнул, обнимая меня за талию. Я приоткрыла глаза, зачарованно глядя, как подрагивают кончики его ресниц, как складка между бровей становится глубже.

А потом стало не до подглядываний.

Ладони Грома погладили поясницу и опустились ниже, бесцеремонно сжимая бедра. Пальцы оттянули пояс штанов и коснулись меня под одеждой.

Его прикосновения, наши чувства заглушали горький привкус на языке. Вместо него во рту растекалась терпкая сладость. Мы то ли целовались, то ли сражались. Все быстрее и яростнее. Стараясь насладиться, пока это счастье у нас не отняли.

– Покажи свои шрамы, – потребовала я и дернула ремешки панциря. – Мне надо их видеть.

Руки дрожали от нетерпения, когда я помогала Эйдану избавиться от одежды. Эти тряпки были настолько ненужными и чужеродными, что хотелось их просто сжечь. Нижняя рубашка упала на землю, я прильнула губами к коже чуть выше ключицы и зажмурилась.

Его солоноватый вкус кружил голову. Напрочь вытеснял все здравые и правильные мысли.

– Что же ты творишь? – шептал он, перебирая мои волосы.

– То же, что и ты в прошлый раз.

Я повела кончиком языка по ветвистому шраму, который оставила на его груди молния. Видеть следы нашей первой встречи было больно, я хотела их стереть.

– Решила зализать мои раны?

Я оставила свое увлекательное занятие и посмотрела ему в глаза.

– А что, похоже?

Пусть только сейчас, только здесь, но он принадлежал мне безраздельно. И я не собиралась от него отказываться.

Вязь извилистых шрамов напоминала дерево. Ветви разбегались по груди и стволом спускались вниз, к животу. Я гладила их кончиками пальцев, чтобы в следующий миг приласкать губами.

– Только не опускайся на колени, Мирай. Иначе рискуешь еще долго не вернуться в вертикальное положение.

Конечно, я не послушалась. Его слова звучали где-то далеко, на краю сознания. Я растворилась в ощущении горячей кожи под пальцами и губами. Хотелось зацеловать его всего, зализать, съесть. Жажда была так сильна, что я не выдержала и застонала.

Дан тоже встал на колени, оказавшись со мной лицом к лицу. А потом опрокинул меня на спину и навис сверху.

Мы тяжело дышали и смотрели друг другу в глаза, не отрываясь.

– Сейчас? – спросила я шепотом.

Казалось, что громкие звуки могут разрушить эту чудесную иллюзию.

– Сейчас, – он кивнул.

– Я грязная.

– Мы оба грязные.

– Ужасные и отвратительные, – добавила, ерзая под ним.

– Готовые сделать это буквально на могилах врагов.

– Ты прав, это ужасно.

Новый поцелуй – влажный и терпкий – пустил по телу новую волну сладкой дрожи.

– И прекрасно тоже, – пробормотала я ему в губы, согнула ноги в коленях и обняла ими его бедра.

Пальцы развязывали завязки и расстегивали застежки одну за другой. Губы его спускались все ниже. Слишком быстро меня покинули последние детали одежды вместе с остатками стыда.

– Шелковые простыни и мягкие перины будут после, – пообещал Дан, беззастенчиво меня разглядывая.

– После чего? – спросила, выныривая из сладкой неги.

– Свадьбы.

– Чьей?!

– Нашей. Я разве не сказал? – он нахмурился.

– Нет!

Я смотрела на него, распахнув глаза. Не мог найти другого повода, чтобы рассказать.

– Точно. Я хотел сообщить, когда вернусь, но раз так получилось, то говорю сейчас.

– А спросить меня?

– Ты согласна?

Глаза этого непоколебимого воина вспыхнули чем-то, похожим на надежду. И одновременно опасение, что я могу отказать. Но я не откажу. Никогда.

– Согласна.

– Прекрасно. Тогда продолжим. В жизни я