Шрифт:
Закладка:
Он стоял так близко, что стоило лишь поднять руку. Вскинуть руку и даже не целиться. Она бы попала, Мия была в этом уверена. Попала бы и навсегда покончила со всем этим дерьмом одним выстрелом. Но она не решилась. С опаской оглядела стены, по которым всё также текли реки лилового и голубого сияния, потом украдкой глянула на чародея, опустила взгляд и поджала губы. Что такое «срикошет» Мия не знала — наверняка очередная поганая магия, и проверять её действие на своей шкуре совсем не хотелось.
— Вот и молодец, — сказал чародей, наблюдая за тем, как она засовывает чарострел в кобуру.
Потом вернулся к стоящей на столе чаше и поманил Мию за собой. Очень хотелось сказать ему какую-нибудь гадость, но она сдержалась и поплелась вслед, обошла стол и встала напротив. Не говоря ни слова, чародей взял один из стоявших рядом сосудов и вылил из него в чашу что-то, бывшее не то расплавленным серебром, не то жидким серебристым шёлком. Тягучая жидкость маленькими шариками заскользила по стенкам чаши и собралась на дне блестящим сгустком. Выглядело это так необычно, что у Мии даже челюсть отвисла.
— Это… это тоже какая-то магия?
— Нет, это ртуть, и я бы не советовал тебе наклоняться ближе, — ответил он, ещё что-то плеснул в чашу, отчего эта самая ртуть запузырилась, а потом глянул на Мию и гадко ухмыльнулся, — хотя ты, как видно, не слишком любишь причёсываться, так что тебе она не сильно навредит.
Мия не поняла, что он имеет в виду, но от чаши отстранилась и принялась рассматривать тени, блуждавшие в глубине магического кристалла, который стоял рядом. Всё лучше, чем черепа и уж тем более кровавый алтарь, от одной мысли о котором перехватывало дыхание. Она, кажется, засмотрелась и пропустила тот момент, когда чародей завершил свои приготовления и обратился к ней с… Ей что, послышалось?
— Что-что? — сглотнув скопившуюся во рту слюну, переспросила Мия.
— Я сказал: вынь из своего не в меру говорливого рта антидот и дай мне руку.
Он что, издевается? Или и впрямь думает, что Мия такая тупая и так легко и добровольно лишит себя единственного преимущества? Может, и с этим срикошетом он соврал? Может, нужно прострелить его поганую башку и закончить со всем этим? Пальцы сами потянулись к кобуре, и Мия выкрикнула:
— Ещё чего! За дурочку меня не держите, мэтр! И вам не так-то много времени осталось, так что заканчивайте поскорее с моим зеркалом, пока на ногах стоять можете!
— Послушай, девочка…
— Не называйте меня так!!! — тут же перебила его Мия.
— А ты не соизволила представиться! — кажется, чародей первый раз повысил голос, и его хрипловатый окрик словно хлестнул Мию по щекам. Правда, он сразу же замолчал и даже отошёл от стола. Потом потёр переносицу, откинул с лица прядь волос и заговорил уже тихо, но тон его не предполагал возражений:
— Так вот. То, что тебе нужно, — не дурацкая побрякушка вроде амулета от похмелья или заговорённых панталон. Это зеркало вытянет из тебя все самые затаённые воспоминания, едва ли не из утробы матери. И никакое зелье забвения ему не помешает. Удивлена? Или ты такая глупенькая, что не догадалась попросить свою сведущую в ядах подружку сварить тебе зелье, освежающее память? По глазам вижу, что не такая. И ты не вспомнила то, что хотела, да? Потому что этого в твоём маленьком птичьем мозге уже нет. Это паскудное зелье начисто стирает из головы все воспоминания и даже их следы. Из головы стирает, а из крови — нет. Понимаешь? Эта магия творится на крови. А получение крови из живого организма всегда несколько болезненно, и я бы не хотел, чтобы в процессе ты раскусила капсулу с моим противоядием. Теперь тебе ясно? Так что хочешь получить своё зеркало — будешь делать то, что я скажу.
Закончив, чародей протянул руку. Хотелось отстраниться, но ноги не слушались. Горло и грудную клетку сдавило словно каменной плитой. Мия поняла, что попала в ловушку. Она замерла, не в силах оторвать взгляд от тянувшейся к ней руки. Длинные пальцы с крупными, выпирающими костяшками, проступающие на тыльной стороне ладони вены, тёмные на контрасте с бледной кожей. Рука эта смутно походила на когтистую лапу птицы. Очень хищной птицы. Мия сглотнула. Она уже чувствовала, как эти пальцы сжимаются вокруг её шеи, аккуратно подпиленные ногти впиваются в кожу, и чародей с удовольствием выжимает из неё воздух вместе с жизнью. У неё закружилась голова, а потом внезапным обжигающим ураганом Мию захлестнули мысли о том, что ещё могут с ней сделать эти руки. Ноги подкосились, так что ей пришлось опереться об стол, чтобы не упасть.
— Ты проглотила язык или у тебя какие-то проблемы с пониманием услышанного? — напомнил о себе чародей, и от него словно пахнуло холодом.
Нельзя показывать слабость. Перевес пока ещё на её стороне. Ведь вино, улучшенное по особому рецепту Лаккии, прямо сейчас разъедало его изнутри, и уже очень скоро он ничего не сможет сделать. Успеть бы получить зеркало до того момента. А потом… Мия бросила быстрый взгляд на стену, сложенную из тёмного камня, — старого, щербатого, с широкими щелями, заполненными раскрошившимся раствором. И на узкую бойницу высоко над головой.
— Я не боюсь боли, — с вызовом в голосе ответила она и протянула руку.
— Очень смелое заявление с твоей стороны, но так и быть.
Глава X. Вино по особому рецепту. Часть IV
А дальше всё случилось очень быстро. В мгновение ока чародей схватил Мию за руку, дёрнул на себя, так, что её рука вытянулась над чашей, и одним движением задрал рукав, отчего грубая ткань почти обожгла кожу. Его холодные пальцы до боли впились в запястье, так сильно, что кожа под ними побелела. Но Мия не дрогнула. Чародей чуть слышно усмехнулся, во второй руке у него словно бы из ниоткуда появился серебряный кинжал, с очень тонким, почти игольчатым остриём и алыми камнями на концах крестовой рукояти. Одно неразличимое движение — и кинжал рассёк кожу почти посередине предплечья. Кровь хлынула потоком, пульсировавшим в такт с биением сердца, и потекла в чашу. Мия даже
