Шрифт:
Закладка:
Чародей тем временем громко вздохнул, потёр переносицу и сказал:
— Впрочем, как тебе будет угодно. Можешь считать меня насильником, а себя — поруганной невинностью, если тебе так легче. Вот только здесь ты что делаешь? Что тебе от меня нужно? Хотела бы отомстить — отравила бы вино и ускакала в ваш паскудный Портамер, а не плевалась бы ядом и в бессильной ярости не выпрыгивала из штанов! Кстати, грязных.
Чародей указал ей на ноги, и Мия, повинуясь его жесту, посмотрела на свои бриджи. По грубой ткани расползлись пятна, а на колене белел след птичьего дерьма, в которое она вляпалась, когда влезала на башню. Мие безумно сильно захотелось прямо сейчас прострелить чародейскую башку, она в негодовании тряхнула головой, так, что выбившиеся из узла кудри рассыпались по плечам, сделала шаг вперёд и махнула чарострелом.
— Да как вы… Вы что, смерти не боитесь?! Я ведь и выстрелить могу!!!
— Не боюсь. Хочешь — стреляй, — равнодушно ответил ей чародей.
Мия так и застыла, не в силах вымолвить ни слова. Если он говорил правду… То весь её продуманный план пошёл ко дну.
— А теперь я спрошу тебя ещё раз, — чеканя каждое слово, проговорил чародей, — чего ты от меня хочешь?
Отчего-то этот вопрос, а может, тон, с которым он был задан, смутил Мию даже больше, чем напоминание о той ночи, да так сильно, что у неё запылали кончики ушей. Она опустила голову, словно бы разглядывала затейливый узор на ковре, и промямлила:
— Мне нужно зеркало воспоминаний.
— Что-что?
Не поднимая головы, Мия выкрикнула:
— Мне нужно сраное зеркало, в котором своё прошлое увидеть можно!
Чародей, кажется, присвистнул, но ничего не ответил. Затем встал, подошёл к стоящему рядом шкафчику и открыл дверцу.
— Тебе налить? Или ты отравила все бутылки? — спросил он, доставая одну.
Мия растерянно наблюдала за тем, как чародей берёт второй бокал и откупоривает вино. Получается, он совсем её не боится или не верит в её угрозы, да просто не воспринимает всерьёз! Или впрямь совсем не ценит свою паршивую чародейскую жизнь? Или, может, она что-то не предусмотрела? Страх ледяными щупальцами морского чудища заполз в живот и принялся осваиваться в кишках. Если она что-то не учла — ей несдобровать. Не сбежать. Чародей её не отпустит, после такого-то.
— Зеркало, мэтр, — повторила Мия и поняла, что её голос дрожит. — Дайте мне зеркало и покончим с этим.
— Что ж ты там такое увидеть хочешь, в чьей постели панталоны потеряла? Или хочешь эту игрушку, — он указал рукой с зажатым в ней бокалом на чарострел, — вернуть законному владельцу, да только запамятовала, у кого спёрла?
— Вам-то какая разница?! Кончайте дурью маяться, отдайте зеркало и забирайте противоядие!
— Мне есть разница хотя бы в том, что я то зеркало должен настроить на определённый промежуток твоей никчёмной жизни. Я его, конечно, могу выбрать сам, — тут лицо чародея исказилось в премерзейшей ухмылке, и он уселся обратно в кресло, — но, боюсь, тебе мой выбор не понравится, зато твоя куцая птичья память освежится.
Чарострел тянул руку, сжимавшие его пальцы немели, а предплечье начало мелко подрагивать. От лежавшего за щекой шарика рот наполнялся слюной, которую приходилось постоянно сглатывать. Очень хотелось выстрелить в эту поганую морду и разом со всем покончить. Не было никаких сил слушать этого упражнявшегося в остроумии гада, не имевшего ни стыда, ни совести. А ведь он ни капли её не боялся! И относился к ней, как… Мия до скрипа сжала зубы, из груди её вырвался какой-то судорожный всхлип, и она наконец выдавила из себя:
— Детство. Мне нужно вспомнить моё детство.
Странно, но от этих слов чародей вздрогнул, как от пощёчины, и уставился на Мию так, будто в первый раз её увидел. Его глаза оставались в тени, но казалось, что их взгляд впился в неё острыми когтями и всё усиливал хватку. Мия почти чувствовала, как ледяные пальцы сжимаются на её шее, почти слышала, как под ними с треском ломаются позвонки. Она попыталась сглотнуть образовавшийся в горле ком, но не смогла. Ещё немного, и у неё от ужаса подкосятся колени, она упадет на этот роскошный ковёр и тогда…
Вывело её из оцепенения то, что чародей молча поднялся, поставил на столик бокал, к вину в котором так и не притронулся, взял свою магическую лампу и, на ходу бросив: «Следуй за мной», — пошёл к двери. Мия поспешила за ним.
Глава X. Вино по особому рецепту. Часть III
Внутри замок производил впечатление скорее удручающее, чем угрожающее. Чем дальше они шли, тем больше Мия уверялась в том, что вряд ли сможет живьём его покинуть — либо её пришибет отколовшийся кусок камня, либо она упадёт с одной из узких лестниц и сломает шею или даже провалится в одну из широченных щелей межу плитами пола, которые, как ей казалось, ведут прямиком в Подземный мир. Замок словно разваливался на глазах, угрожая похоронить её здесь, под обломками тёмного камня. Похоронить вместе с… Мию передёрнуло от омерзения и ужаса, но она только ускорила шаг.
Чародей шёл впереди, не оборачиваясь и не останавливаясь ни на секунду. Длинные полы его тёмно-пурпурной мантии развевались подобно крыльям диковинной птицы. Чтобы за ним поспевать, Мие приходилось то и дело переходить на мелкий бег. Это злило. Так и подмывало подбежать и дать пинка, впиться ногтями в глаза или схватить за завязанные в хвост волосы и дёрнуть так, чтобы мерзавец растянулся на щербатых плитах и расколол башку об каменный выступ. Да вот только с её малым ростом для этого ей пришлось бы подпрыгнуть — так-то она макушкой и до плеча ему не дотягивалась. И это злило ещё сильнее — не человек, а ожившая портамерская водонапорная башня, которая лапища свои железные из земли вытащила да побежала на них! В постели, правда, эта разница не слишком ощущалась, да и не особо мешала, и… От непрошеных мыслей Мия чуть слышно взвыла и грязно выругалась себе под нос, а затем вслед за чародеем взбежала по ступеням крытой галереи.
Она пыталась запоминать путь, но даже её тренированная память пасовала перед лабиринтами пропахших плесенью коридоров,
