А потом — программа: тюркская коммунистическая партия, тюркская республика, «мусульманская армия». Блестят глаза, блестят скулы, блестит бритая круглая голова. В голосе металл.

Валериан Владимирович слушал его и думал: «Разве в названиях дело? Мусульманское бюро партии большевиков тоже звучит странно. «Мусульманин» значит «исповедующий ислам». Тюркские народы, мусульманские народы... В чем разница?»

Он до сих пор не мог уловить тонкости всех этих определений. Вот когда Рыскулов хочет, чтобы Туркестаном управляли чистые мусульмане, тут все ясно: явный национализм. Партия тоже должна быть единой — тоже ясно. Все парторганизации нужно объединить в коммунистическую партию во главе с крайкомом. Мысль создать особую «мусульманскую армию» — это уже басмачество. По-другому не назовешь...

Валериан Владимирович вышел на середину сцены. Раздались аплодисменты, он поднял руку, прося тишины. Его хорошо знали и были рады ему.

— Я согласен с товарищем Рыскуловым, — произнес он, и все сразу притихли, — согласен в одном: верно, товарищ Рыскулов, только через привлечение местных национальностей в армию можно обеспечить приобщение широких масс мусульманского населения к строительству новой жизни... Вы заявили здесь, что нужна, дескать, особая национальная армия. Ведь были такие армии в Белоруссии, Литве, Латвии, на Украине... — Он сделал паузу, окинул взглядом притихший зал и заговорил снова: — Не всякий опыт заслуживает того, чтобы его перенимать. Но любой опыт нужно учитывать, чтобы не наделать ошибок. У нас в Сибири говорят: кривую палку огонь выпрямляет. И еще: разум — не дар природы, а результат опыта. Что касается национальных армий в Белоруссии, Латвии, Литве, на Украине, то их печальный опыт показал, что национальные армии, каждая в отдельности, не могут самостоятельно защищаться. Только объединение всех сил под общим командованием гарантирует твердость, необходимую для того, чтобы устоять перед натиском сильного врага. Объясните мне, товарищ Рыскулов: чем ваша «мусульманская армия» будет отличаться от «мусульманской народной армии» басмача Мадамин-бека?

От имени Турккомиссии предлагаю в кратчайшие сроки сформировать несколько национальных бригад, широко привлекать в ряды Красной Армии трудящихся местных национальностей, а также принять меры к подготовке из их среды командиров и политработников! Мы намерены мобилизовать в ряды Красной Армии тридцать тысяч мусульман!

По шуму, поднявшемуся в зале, по бешеным аплодисментам, выкрикам он понял: победил!

Тридцать тысяч мусульман получат винтовки. Какого еще доверия хочет Рыскулов?..

Турккомиссия приняла решение слить все партийные организации в единую коммунистическую партию во главе с краевым комитетом, подчиненным ЦК РКП(б). Мусульманское бюро упразднили. Рыскулов и его сторонники заявили протест. Укатили в Москву жаловаться, искать управы.

И Валериан Владимирович понял, что борьба с национал-уклонистами не закончена, а только начинается. И не ошибся.

1 февраля пришло известие: Хива свободна! Первым ворвался в город отряд хивинских повстанцев. Уполномоченный РСФСР и Реввоенсовета Туркестанского фронта Измайлов сообщал: «Трудящиеся Хивы больше всего опасаются, как бы не ушли русские и не вернулся Джунаид».

А Джунаид бежал в Каракумы, куда перед этим отправил на верблюдах награбленные сокровища.

Пять дней спустя новое известие: Красноводск взят! Сдался неприятельский крейсер «Австралия». Захвачено в плен тысяча шестьсот солдат и офицеров. Освобожден нефтяной остров Челекен.

Лицо Валериана Владимировича омрачилось, когда стали известны подробности взятия Красноводска. Противник упорно сопротивлялся, стоял насмерть, перешел в контратаку.

Изнуренные долгими переходами по пустыне, красноармейцы дрогнули, отошли назад в барханы. Тогда комиссар полка Лапин собрал коммунистов и с наганом в руке повел их на штурм города. Полк одним из первых вступил в Красноводск. Впереди наступающих цепей члены полкового партийного бюро несли тело убитого в этом бою комиссара Лапина. Так погибают комиссары.

8

У Куйбышева с того самого дня, как он выехал в Туркестан, было постоянное ощущение, будто Фрунзе где-то совсем рядом. Все последнее время Михаил Васильевич был занят ликвидацией уральской белоказачьей армии. Сумел побывать в Москве на Всероссийском съезде Советов, встречался с Ильичем, выезжал в Иваново-Вознесенск и Шую. Освободил Гурьев и, выйдя на побережье Каспийского моря, ликвидировал Уральский фронт. По указанию Ленина Фрунзе строил железную дорогу Александров — Гай — Эмба для вывоза нефти.

Они как бы шли навстречу друг другу. И задачи были сходные. Им только один раз удалось поговорить по прямому проводу. Но и этого единственного раза было довольно, чтобы у Куйбышева укрепилось ощущение постоянного присутствия Михаила Васильевича. Давным-давно кадет Валериан Куйбышев вычитал у Цицерона любопытные слова о дружбе, и они запомнились: «Заключая в себе многочисленные и величайшие преимущества, дружба в то же время, несомненно, вот в чем превосходит все другое — она проливает свет доброй надежды на будущее и не дает нам слабеть и падать духом. Ведь тот, кто смотрит на истинного друга, смотрит как бы на свое собственное отражение. Поэтому отсутствующие присутствуют...»

Куйбышев пришел к выводу, что у человека, связанного с массой людей, обычно не так уж много каких-то особых, личных, друзей. Цицерон определяет дружбу как согласие во всех делах. Может быть, тут есть своя соль. Но разве суть только в согласии? Древний мудрец считает, что дружба возможна только между честными людьми. Честными он называет тех, кто поступает, кто живет так, что их верность, неподкупность, беспристрастие и щедрость встречают всеобщее одобрение; тех, в ком нет никакой жадности, развращенности, наглости, кто отличается великой стойкостью. Пожалуй, Фрунзе наделен всеми этими качествами. А разве тысячи других, с которыми близко знаком Куйбышев, не обладают подобными качествами? В одном, разумеется, мудрец прав: без доблести дружба совершенно невозможна, если под доблестью понимать способность к защите справедливости и бескорыстие, а скорее всего, чувство собственного достоинства.

Прав или не прав Цицерон — не так уж важно. Важно другое: наконец-то в Ташкент приехал Фрунзе! Глаза его лучатся, в усах — добрая усмешка. Они хлопают друг друга по плечам, рады, счастливы. Опять вместе!

Михаил Васильевич рассказывает, с каким трудом поезд штаба фронта пробивался в Ташкент: бураны, снежные заносы, дьявольский мороз. Поезд дважды терпел крушение. Добирались почти месяц.

Но все позади. И сразу же о главном: о положении дел в Туркестане. Валериан Владимирович докладывает подробно: о взятии Красноводска, о провозглашении Хивы Хорезмской Народной Советской Республикой, о том, что Джунаид собирает новые силы для нападения на Хиву. О том, что союз басмача Мадамин-бека и Монстрова под ударами красных частей распался. Монстров готов