Но я только отрицательно мотала головой, видя лишь стрелу, торчавшую у него… в сердце?!.

- Какая трогательная сцена, - проскрипел ещё один голос, которого не ждали.

Я чуть не застонала, потому что на пригорок, рядышком с Мертеном, выползла старуха Карабос. Фея опиралась на клюку, а следом бодро шли оба мордоворота – господин Ниманд и Ганс.

- Почему передумали идти в замок, ваше сиятельство? – с издевкой спросила Карабос у Брайера. – Решили поиграть в благородство? 

- И эта здесь, - фыркнул Брайер, бледнея на глазах, но всё ещё пытаясь усмехаться. - Правильно говорят – дрянь к дряни липнет.

Карабасиха близоруко прищурилась, вытягивая шею, а потом зашипела на Мертена:

- Ты выстрелил в него?

- Он сам подвернулся, - плаксиво затянул Мертен.

Фея ничего не сказала, но перевела взгляд на графа, и тот сначала уронил арбалет и колчан со стрелами, а потом развернулся и бросился прочь, спотыкаясь и ковыляя.

- Как был дураком, так и остался, - вздохнула Карабос и ткнула клюкой в брошенный арбалет.

Он поднялся в воздух сам собой, из колчана выскользнула стрела и легла в металлическое «гнездо», арбалет развернулся в сторону, куда удрал Мертен, и полетел следом, постепенно набирая скорость.

- Теперь нам никто не помешает, - удовлетворённо сказала старуха и повернулась к нам. – Рада видеть тебя, фон Розен. Хорошо выглядишь.

- Твоими молитвами, наверное, - ответил он сквозь зубы.

- Он ранен, - вмешалась я, держа его за локоть. – Ему надо помочь.

- Что ты с ней разговариваешь, Крошка, - насмешливо произнёс Брайер. – Она хотела убить меня ещё сто лет назад, а сейчас…

- А сейчас – не хочу, - Карабос растянула морщинистые губы в улыбке. – Сейчас я хочу убить её, - и она ткнула в мою сторону клюкой.

19. Всё закольцовано

Ощерившееся старушечье лицо в лёгкой темноте летней ночи было похоже на уродливую маску. Ужасную маску – такая любого бы напугала. Я загляделась на неё и опять не поняла, что произошло. Только услышала приглушённый удар, а потом сердито и отрывисто звякнул дан-мой Брайера.

- Ты что делаешь?! – потрясённо спросил он. – Ты же меня хотела убить! Зачем тебе она?

Брайер стоял между мной и Карабос и потихоньку оттеснял меня к воде. Отступал, подталкивая, и теперь я видела в его правой руке варган. В свете восходящей луны металлическое «веретено» грозно поблёскивало, а колдун держал большой палец на «язычке» - как на курке пистолета.

Карабос расхохоталась – хрипло, напоказ, запрокинув седую голову в черной бархатной шапочке и показав провисшее морщинистое горло.

- Пусть она уходит, - голос Брайера дрогнул. – И мы разберёмся с тобой один на один!

Тут до меня начало доходить, что происходит. Мертен стрелял не в Брайера. Он стрелял в меня. По приказу феи Карабос. И она тоже собиралась убить меня. Почему-то меня, хотя мстила Брайеру…

А Карабасиха всё смеялась и смеялась, пока не закашлялась, а её подручные стояли справа и слева от неё, как чёрные статуи с белыми лицами.

- Ты всегда был таким недалёким, фон Розен, - прокаркала колдунья, перестав кашлять. – Тебе сто лет, а ты как был мальчишкой, так им и остался.

Брайер не ответил, держа дан-мой наизготовку, и опять подтолкнул меня к озеру. Вернее – к лодке. Как будто я могла уйти в такой момент! Когда в груди у этого болвана торчала стрела, а злая фея собиралась… собиралась… А зачем ей надо было убивать меня?.. Она ведь мстила Шпинделю…

Говорят, в минуты опасности человеческий мозг начинает работать особенно активно. Может и так, потому что в этот момент меня осенило. И всё стало так просто и ясно, что странно, как я не додумалась до этого раньше.

- Брайер! Она – не фея Карабос, - я вцепилась колдуну в плечи. – Она уже сто лет тебе мстит, и даже больше ста лет…

- Ты о чём? – спросил Брайер безо всякого интереса и ещё немного подтолкнул меня назад.

- Всё очевидно, - сказала я, упираясь и не желая отступать к воде. – Это не фея Карабос. Это – Симилла.

- О чем ты? – повторил Брайер почти тупо. – О чём речь, я спрашиваю!

Но я увидела, что попала в цель. Старуха перестала скалиться и помрачнела, тяжело оперевшись на клюку и глядя на нас (на меня?) так пристально, словно дырку взглядом собиралась провертеть. Ладно, хоть какая-то передышка, а там, может, Брайер что-нибудь придумает… Или если удастся завести лодку быстро… Я лихорадочно просчитывала пути к спасению, а язык молотил сам собой:

- Я не сразу догадалась об этом, - говорила я торопливо, чтобы никто не успел перебить. - Начала кое-что понимать, когда увидела Стефана с его мышью. Помнишь, Брайер, как он сказал? На латыни даже самые простые имена кажутся волшебными. Он назвал свою мышь «Смешной» - Маурис. А Репробария означает «Отвергнутая». Шпиндель, твоя злая фея Карабос – та самая Симилла, которая любила тебя сто лет назад. «Любовь исходит из глаз и остаётся в сердце». Верно, госпожа фон Беренгтон? Жаль только, что ваша любовь превратилась в ненависть.

- Не может быть! Симилла умерла, - колдун даже потряс головой, будто прогоняя наваждение. – Я сам видел, как её тело положили в склеп.

- Как видишь, она жива-здорова, - сказала я и потянула его за собой, заставляя сделать назад два шага. – И мстит тебе за отвергнутую любовь. А два твоих самых близких друга решили помочь ей отомстить тебе. Возможно, они надеялись, что когда тебя не станет, Симилла выберет кого-то из них. Но когда они расправились с тобой, всё стало неважным. Мертен до сих пор пытался доказать, что чего-то стоит, и в него могут влюбиться, но прекрасно понимал, что его используют из-за положения и денег. Тедерик платил за предательство угрызениями совести и одиночеством. Ну а Симилла... Ты видишь ее. Была самой красивой и благородной девицей своего времени, а превратилась в никому не нужную каргу. И тоже не смогла успокоиться за эти сто лет. Сначала хотела избавиться от тебя, а потом искала способ, чтобы тебя разбудить. Даже в другой мир залезла, чтобы найти принцессу. Так что твой столетний сон в розах, Брайер, это – рай по сравнению с тем адом, в котором на сто лет оказались эти трое.

Я замолчала, переводя дух,