глупенькие попаданки…

- Но я сразу почувствовал какое-то единение между нами, - снова заговорил Брайер. – Почувствовал,  что мы связаны. Ты и я, Марина. Крепко связаны.

Его горячее дыхание обжигало мне шею, руки крепко обхватили меня за талию, и судя по всему отпускать меня он не собирался.

- Конечно, связаны, - пошутила я, чтобы скрыть неловкость от неожиданного признания. – Ты же меня привязал к себе колдовством. Шаг в сторону – и безвременная и мучительная смерть. Забыл, что ли?

Даже не видя его лица, я поняла, что он улыбается.

- Да ничего не привязал, - сказал он, по-прежнему обнимая меня. - Это я так сказал, чтобы ты от меня не отходила ни на шаг.

- Неужели, признался, благородный колдун? – фыркнула я. – И полгода не прошло.

- А ты догадалась? – он поднял голову, посмотрев на меня с любопытством, но продолжал обнимать. - Когда?

- Не надо считать попаданок, действительно, глупенькими, - ответила я строго, стараясь не размякнуть от этих обнимашек и нежных взглядов. - Сначала фея Канарейка говорила об этом, потом Стефан… Проще простого – сложить два и два, - я скромно умолчала, что додумалась до этого всего несколько часов назад. - Ну и то, что ты вернул мне хорошее зрение – это тоже вроде снятия родового проклятья? Только зачем было врать, Брайер? Зачем было пугать меня?

Я хотела  отстраниться, но он не отпустил.

- Мне хотелось, чтобы ты была рядом, - сказал он медленно, будто подбирая слова. – Рядом с тобой мне спокойно. Я бы тебя совсем никуда не отпустил.

- А как же фея? – тихо спросила я.

- Фея… - он вздохнул и запустил руку в мои распущенные волосы, пропуская пряди между пальцами. – Как странно всё получается. Сто лет я мечтал, что найду её. А теперь…

Я слушала его, и сердце забилось. От надежды, от предвкушения счастья… Хотя, вопрос - такое ли это счастье Брайер Хагеботьер Розен фон Розен.

- А теперь? – подсказала я, потому что колдун молчал, а у меня уже всё горело от нетерпенья.

- А теперь не мечтаю, - коротко ответил он.

Тут было самое время для поцелуя, но Брайер медлил. Навязываться не хотелось, и я спросила то, что мучило меня уже давно.

- Как ты догадался, что Карабос напала на меня? Тогда, в озере? Я ведь даже крикнуть не успела, сразу ушла под воду.

Колдун пожал плечами, продолжая играть моими локонами.

- Просто почувствовал, что с тобой беда, - сказал он, явно думая о другом. – Как будто твоя душа сказала это моей.

- Так бывает?

- Бывает, но очень редко. И в случае с нами – невозможно.

- Почему?

- Потому что, - теперь слова давались ему с ещё большим трудом, - потому что это - очень могущественное колдовство, даже я им не владею, - и он с сожалением вздохнул.

- О как! Даже ты? Какой ужас, – романтический настрой был сбит в одно мгновение, и я вырвалась из рук Брайера, отправляясь к грибам.

Грибы, по крайней мере, не били по самолюбию.

- Сегодня нам надо отдохнуть, - ответил колдун, словно не слыша меня, - а завтра отправимся к Запфельбургу.

- Возвращаемся туда, где всё начиналось? – спросила я, зажёвывая гриб и пытаясь показать, что не очень-то и хотелось кое с кем обниматься и целоваться. – Как советовала распрекрасная фея?

- Ешь и ложись спать, Крошка, - сказал Брайер необыкновенно мягко. – Я посторожу.   

Он посторожит! Очень благородно.

- Имей в виду, - сказала я ворчливо. – На своих двоих я больше топать не согласна. Зови осла или ищи его, где хочешь.

- Угу, - рассеянно раздалось в ответ.

Я плохо провела эту ночь. И совсем не потому, что пришлось снова спать под открытым небом. Брайер позаботился о ночлеге, устроив мне настоящую постель - на охапке травы, покрытой периной, на шелковой простыне и под пуховым одеялом. Все постельные принадлежности были добыты из воздуха, но я не восхитилась чудесами, а только поворчала, что лучше бы колдун научился доставать органику – жареную курицу, к примеру, или хотя бы хлеб с сыром.

Постель была мягкой и тёплой, но я никак не могла удобно устроиться – бока затекали, я начинала чесаться, будто спала на муравейнике, было то жарко, то холодно, и сна ни в одном глазу.

Больше всего хотелось поругаться с Брайером, и я несколько раз за ночь приподнималась, чтобы окликнуть его, но не окликала, а укладывалась обратно. Что-то останавливало меня. Возможно, то, что колдун сидел у костра понурившись, подбрасывая в огонь сухие ветки, и совсем не собирался спать.

Перед рассветом я всё-таки заснула, и мне снился Круглый мост, к которому я плыла. Была ночь, и я старалась не смотреть в воду, чтобы не увидеть отражение луны. Вроде бы надо было радоваться, что я возвращаюсь домой, но во сне мне было совсем не радостно. Я заплакала, а когда проснулась, лицо всё ещё было мокрым от слёз.

Брайер всё так же сидел у костра – будто не двигался с места с вечера, но над огнём уже висели прутики с грибами, а на плоском камне жарились яйца. Почти английский завтрак! И пахло всё так вкусно, что я поскорее выбралась из постели.

- Проснулась, принцесса? – Брайер с улыбкой оглянулся через плечо. – Давай, приводи себя в порядок – и за стол.

 Дважды звать меня не пришлось, потому что я рассудила, что грибы и яичница – это лучше обидок. Я сбегала в кустики и умылась – правда, очень быстро умылась и всё время стреляла глазами по сторонам, не вылезет ли из воды Карабасиха.

Но всё было тихо, мирно, и утро было на удивление ясным и тихим – небо как на картинке, с перистыми облачками, ветер был лёгким, освежающе приятным, и птицы щебетали так звонко, словно старались перепеть друг друга.

- Здесь красиво, - сказал Брайер, когда я села напротив него и потянулась за своей порцией завтрака. – Тишина, покой, птицы поют…

- Так же, как и везде, - сказала я, хотя только что думала о том же, о чём сказал колдун.

Мне показалось, что Брайер вздохнул, но когда я посмотрела на него, он уже невозмутимо жевал грибы, снимая их с прутика зубами. Но зато